– Я хочу, чтобы ты стала хозяйкой этого поместья. Ты станешь моей основной наследницей, но учти – взамен ты подпишешь обязательство заботиться о моих иждивенцах. Идет?
Это было невозможно. По множеству причин, главную из которых я пока утаивала.
– Виктор Иванович, я же никакого отношения к вашей семье не имею!
– Это ерунда.
– Мне нет двадцати пяти лет, я ничего не смыслю ни в сельском хозяйстве, ни в бухгалтерии. Я просто не справлюсь с полями, теплицами, колбасным и молочным цехами, конюшнями и прочим добром. Совершенно логично, что вашим наследником должен стать кто-то из ваших сыновей. Ваш внук, Илья, в конце концов! Но не я.
Дед велел мне сесть на диван, удобно разместился в кресле напротив, сложил руки на животе и начал говорить. Его слова звучали как сказка, рассказанная на ночь любимой внучке:
– Деточка, ты что же, думаешь, я все эти годы только завещаниями баловался? Нет, мелкие пакости стали моим хобби после того, как я испытал огромное разочарование в своей семье. Мы с Машей часто говорили об этом, и она соглашалась со мной: наследников нам родить не удалось. А Маша была умной женщиной и очень любила своих сыновей. Но ты же видишь, деточка: один из них – спортсмен, другой – поп, да еще и… – Он тяжело вздохнул, но тут же и рассмеялся: – А других нет! Любил я жену, не гулял на стороне.
– Но Никита…
Дед слегка нахмурился:
– Ты с ним любовь крутила и не поняла, что он за человек?
– Он умный, – ответила я. – Он хотел во всем помогать вам.
– Ерунда! – рявкнул старик Цирулик так, что хрустальные подвески на люстре, висевшей у него над головой, зазвенели. – Никитка знал, что я его всерьез не воспринимаю, потому что он не умеет себя в руках держать, не умеет с людьми работать, не умеет лавировать, наблюдать, искать, терпеть, ждать. Костя был другой. Может быть, с годами… Но что теперь об этом?..
– А Илья? Он уже столько лет тут всем заправляет, что лучше его для вас наследника нет.
– Понимаешь, деточка, – ласково заверил дед, – Илья отличный хозяин, но он не от мира сего. Что ему деньги? Что ему прибыли? Он здесь только из благодарности. Ну и, конечно, он любит «Теремок», лошадей любит, жизнь эту сельскую. А я хочу, чтобы мой наследник не просто тут лямку тянул, а наслаждался всеми возможностями, которые дают деньги и власть.
Я встала со своего места:
– Виктор Иванович, спасибо вам за доверие. То, что вы сейчас предложили, – это огромная честь. Но вы меня еще не знаете. Я не такая, как вы говорите. И я выхожу замуж за Илью. Мы уедем отсюда, будем жить в городе. А вам – спасибо. Я правда очень польщена.
Под пристальным и ироничным взглядом деда я вышла из его комнаты.
32
Третья ночь с Ильей была, наверное, самой длинной, потому что мы никуда ходить не стали, а, как только дом немного утих, просто упали в его кровать. И эта ночь была лучше предыдущих, потому что мы понимали и чувствовали друг друга, как люди с одной общей тайной.
И если бы я знала, что эта ночь будет последней нашей ночью на долгие годы, я бы не позволила Илье проспать целых пять утренних часов.
…Когда я окончательно проснулась, ни Ильи, ни Альхана в комнате не было. Зевая, спустилась на первый этаж за чашкой кофе. Наши казаки сегодня разъезжались, поэтому Зоя Павловна с помощницами готовила прощальный зав трак. Не успела я отпить и глотка кофе, как в комнату влетел Андрей Викторович.
– Отец умирает! – крикнул он и сразу же выскочил из кухни.
– Вы скорую вызвали? – закричала я ему вслед и побежала к деду.
Он лежал на полу, совершенно бледный, и хрипел. Приподняв ему голову, я заметила, что он хочет что-то сказать.
– …абле… – расслышала я.
Таблетки, что же еще.
– Это передозировка, – сказала я вбежавшему в комнату Илье. – Скорее, надо промыть желудок. Скорую-то вызвали?
Доктор прибыл только через сорок минут. Я дала ему пузырек, он покачал головой:
– Что это значит? Что за дрянь вы ему даете?
– У него рак, он хотел избавиться от приступов боли.
Тем временем Валерий Викторович уже нашел телефон врача, к которому обращался в последнее время дед. Доктор ехал в областную больницу, куда и нам следовало доставить старика Цирулика. Это была та самая больница, где умер Костя.
За два часа, проведенные в руках опытных врачей, дед совершенно пришел в себя. С ним остался его доктор, Андрей Викторович с Анной Степановной и Руслана. Валерий Викторович поехал домой, чтобы достойно проводить казаков-гостей, а Илья…
Он затащил меня в пустующий кабинет и встряхнул за плечи:
– Что это, черт побери, за таблетки?!
– Я… это…
– Говори, идиотка, чего ты ему привезла?
Я даже представить себе не могла, что Илья может быть так разъярен! Он напугал меня намного больше, чем в свое время Никита. Потому что к Никите я была равнодушна, а Илью любила.
– Это то, что возил ему Костя, – призналась я. – Дед сказал, что ему плохо, и я…
– Ты – дура? – Уголки рта Ильи чуть приподнялись, обнажив влажные клыки. – Или это что-то другое?
Вглядываясь в мое лицо, Илья напоминал крупного хищного зверя, который ищет слабое место, чтобы вонзить свои зубы. И он его нашел.
– Вчера дед сказал мне одну вещь, – медленно, будто додумывая на ходу, сказал мой любимый. – Он сказал, что наконец-то нашел наследника. Я подумал, что он нечаянно выбрал не то слово: мол, определился он с наследником, а не нашел. Но дед правильно выбрал слово. Так?
Выпрямившись и подняв подбородок, я ответила:
– Вчера вечером он предложил мне после его смерти стать хозяйкой «Теремка». Но если ты думаешь…
Илья отдернул от меня руки, будто разглядел, что я покрыта грязью.
– Так вот оно что! Поздравляю.
– Я отказалась! – выкрикнула я. Что за пытка! – Я не собиралась ничего наследовать. Мне это не нужно! Почему ты со мной так?
– Потому что я этому человеку обязан слишком многим, чтобы позволить кому-либо травить его ради денег. Не смей больше привозить ему подобную дрянь! Ты поняла?
Конечно, я поняла.
Но помнил ли о своих обещаниях он сам?
– Ты же собирался уехать со мной из поместья, помнишь? И я бы уехала, и на этом все бы и закончилось.
Мои слова немного остудили Илью. Он нахмурил брови, отвернулся и пошел прочь, а я разрыдалась.
Прошло несколько очень долгих и очень болезненных минут перед тем, как я увидела Никиту. Слышал он наш разговор или нет, мне было все равно. Его это не касалось.
– Я довезу тебя до поместья, – сказал он. – Все, кроме дяди Андрея, уже уехали.
