Я курила третью подряд сигарету, все еще не решаясь выпотрошить перстень. Но теперь пора. Хватит неопределенности.
Помнится, пес из деревни Простоквашино нарисовал на стене нечто, и по его определению этот шедевр назывался «фигвам»? Перстень тоже можно было назвать «фиг вам». Ничегошеньки в нем не оказалось. Совершенно пустой резервуар, будь он неладен. Ну и что делать дальше?
Я невольно взглянула на часы и поняла, что должна делать дальше. За Ленкой ехать, что ж еще.
Она встретила меня упреками. И совершенно не хотела ехать ко мне на конспиративную квартиру, а все рвалась домой и в школу. Так мы и спорили всю дорогу, и даже добравшись до моего «подпольного» убежища.
– Таня, ты негодяйка, вот ты кто. Разве ты не знаешь, что мои оболтусы без меня совсем разболтаются?
– Придется твоим оболтусам потерпеть до следующего понедельника.
У Ленки глаза на лбу зафиксировались:
– Ты с ума сошла!
– Не сошла. Больничный лист на моей совести. Если хочешь жить, остаться целой и невредимой, то до следующего понедельника тебе придется остаться в подполье.
– Но почему именно до понедельника?
– А потому, солнышко, что в воскресенье – выборы мэра города. Компромат, который мне так и не удалось отыскать, после воскресенья не будет, думаю, иметь никакой цены. Так что будешь сидеть у меня и не смей рыпаться.
По дороге мы (то есть я, конечно, Ленка оставалась в машине) заскочили к Кирюшиной, намереваясь вернуть перстень, но ее не оказалось дома. Ладно, это никуда не убежит. Почти все дела закончены. Надо что-то и на завтра оставить…
Мы втроем пили на кухне пиво и размышляли над тем, куда могло исчезнуть содержимое перстня.
– Может быть, его Костя, то есть Петр, перепрятал? – предположил Димка.
– Вряд ли. У него не было для этого времени. Это, во-первых. А во-вторых, он не знал о начинке. Так что это предположение отпадает.
– Тогда остается одно. Вдова ошиблась, предположив, что в перстне был компромат, – изрекла мудрая Ленка, крутя в руках перстень. – Красивый, правда?
– Еще бы. Даже возвращать жалко.
– Тань, ну она же тебе заплатит? Не зря ж ты столько из-за него натерпелась? Правда?
Я пожала плечами. Меня саму этот вопрос основательно занимал, по правде говоря. Ну-ка, посмотрим, что скажут по данному поводу магические двенадцатигранники?
6+8+23 – «Если постараетесь, то получите прибыль».
Так ведь старалась же! И еще как… А прибыли пока никакой.
* * *
Мне приснился Павел Семенович. Он приблизился ко мне, в глазах колдовской блеск. Павел Семенович многозначительно поднял указательный палец, поводил им туда-сюда прямо перед моим носом:
– Иногда люди не хотят видеть очевидного.
Из потрепанного рукава его пиджака вдруг выскочил жирный таракан. Меня передернуло от омерзения. Я вздрогнула и проснулась.
На полу шебуршилась Ленка – она отказалась лечь на раскладушку, сказав, что для ее позвоночника полезна жесткая постель. Я взглянула на подругу. Тусклый свет луны, пробивавшийся сквозь прозрачные портьеры, осветил согбенную фигуру Ленки – она ползала!
– Лен, ты чего?
– Никак с кровати не слезу, – сонно пробомотала та.
Я расхохоталась:
– Так ты ж на полу.
– Да? – Ленка немного пришла в себя, села и тоже рассмеялась.
До утра я больше не смогла уснуть. «Иногда люди не хотят видеть очевидного» – эта фраза застряла у меня в мозгу. Иногда не хотят, иногда просто не могут, – развила я эту мысль дальше. А иногда вообще слишком увлекаются очевидным. Может быть, в случае с перстнем все как раз и увлеклись очевидным? Ведь никто не знал точно, что компромат именно в перстне. Многие знали о секрете перстня и решили, что Кирюшин спрятал материал именно в перстне. А если он преспокойно лежит где-то в другом месте?
Я еле дождалась утра. Чтобы тут же отправиться с визитом к вдове Кирюшина. Разговор с ней получился довольно коротким.
– Вам, Маргарита Сергеевна, лучше пока спрятать этот перстень подальше. Никто не должен знать, что он к вам вернулся, – предупредила я ее.
– Спасибо вам большое, Таня. Сколько я вам должна?
Я взяла с нее довольно скромную, по моим понятиям, сумму. Имела свою корысть: попросила разрешения обыскать одежду Кирюшина, кейс и машину.
Обыск одежды и кейса ничего не дал. Оставалась машина.
И вот я сидела на пассажирском сиденье шикарного джипа и размышляла, куда можно спрятать материал так, чтобы он был под рукой и в то же время не виден постороннему глазу. Чтобы, как выразился Павел Семенович, никто не смог увидеть очевидного. Интуиция подсказывала мне, что я близка к цели.
Я еще раз тщательно осмотрела «бардачок». Полупустая пачка сигарет, блокнот, грибок из-под «суслей», заполненный уже не заменителем сахара, а солью. Ну-ка, ну-ка…
Я расстелила носовой платок на сиденье и высыпала содержимое грибка. Есть. Маленькая пластиковая капсула. Я потрясла ее около уха. Сомнений нет, это именно то, что я искала. То, за чем охотился Шлюпкин. Я не рискнула открыть капсулу сразу – вдруг пленка еще не проявлена?
* * *
Нет, я не скажу, что оказалось на этой пленке. Не стану никого травмировать. Скажу только, что у меня лично волосы дыбом встали. Но я знала, что с пленкой делать.
Я пошла в банк «Стинко». Его владелец – Костя Курбатов – мне очень хорошо знаком. В этом банке есть счет на предъявителя, открытый на имя Ирины Ивановны Сидоровой. Кто такая Ирина Ивановна? Да ваша покорная слуга Таня Иванова. С помощью Кости мне этот несложный трюк уже не раз удавалось обстряпать. Удалось и на сей раз. Номер и серию паспорта господина Мурляева я выяснила с помощью Кири.
Узнать номер домашнего телефона Мурляева тоже не составило особого труда. Гораздо сложнее было дозвониться. Тем более в целях предосторожности звонить пришлось с таксофона. Ой, как я сочувствую людям, у которых нет мобильника и домашнего телефона. Это ж самые несчастные люди на свете. Мне пришлось три пластиковых карты использовать, пока удалось обсудить с Тимофеем Ивановичем условия передачи пленки.
Я сразу взяла быка за рога и сказала, что звоню, чтобы предложить материал, который не смог вручить Кирюшин.
Мурляев молчал. Я его понимала. Еще бы, звонит незнакомая дама и предлагает купить компромат на противника. Но главное, что трубку он не повесил. Это уже было кое-что. Поэтому я уверенно продолжила:
– Тимофей Иванович, в банке «Стинко» на имя Ирины Ивановны Сидоровой оставлены пакет и доверенность на ваше имя. Получить пакет по доверенности вы сможете в том случае, если внесете на счет Сидоровой десять тысяч долларов.
Мучит ли меня совесть? Не-а. Шлюпкин сам виноват. Нечего было охоту на меня устраивать. А Мурляев, заплатив десять тысяч долларов, не шибко обеднел.
