— Ладно, я не сразу поехал домой. — Адвокат попытался удержать клиента, схватив за плечо, но шеф-повар сбросил его руку. — Я вам скажу, где был. Я был… у Кэссиди Таун.
Хит пожалела, что, получив тело с такой задержкой, Лорен Пэрри не смогла установить точное время смерти. Вполне возможно, смертельный удар был нанесен до полуночи. Воспользовавшись минутной слабостью подозреваемого, Никки сделала бросок:
— Вы признаете, что приехали к Кэссиди Таун и зарезали ее?
— Нет… я признаю, что приехал к Кэссиди Таун и… — Вердженес потупился и закончил фразу неразборчивым бормотанием.
— Простите, я не расслышала. Приехали к Кэссиди Таун, — и что?
Лицо Вердженеса было серым, когда он поднял голову, в глазах отражалась вся глубина его позора.
— Приехал и… и отымел ее.
Никки смотрела, как он наклоняется, чтобы ладонями вытереть пот с лица. Когда шеф-повар выпрямился, на сколько позволяли наручники, он был уже не так бледен. Никки попыталась представить этого красавчика, своим искусством завоевавшего Манхэттен, с Кэссиди Таун, королевой публичных скандалов. Не складывалось, хотя за годы службы Никки навидалась таких парочек, что готова была во многое поверить.
— Так у вас с Кэссиди Таун была связь?
Никки предпочитала не представлять картины, пока не услышит ответа. Пока сам собой напрашивался образ женатого мужчины, который решил порвать с любовницей, поспорил с ней и так далее. Прибегнув к отточенным навыкам, детектив Хит прекратила представлять и стала слушать.
— Не было у нас связи.
Голос Верджеса прозвучал слабо и неубедительно. Даже в тишине комнаты для допросов Никки пришлось напрячь слух.
— Значит, это было ваше первое… свидание?
Кажется, что-то в ее словах позабавило шеф-повара.
— Увы, нет. Не первое.
— Может быть, вы объясните, почему вы говорите, что это — не связь.
Последовавшую за вопросом мертвую тишину нарушил адвокат:
— Рич, я рекомендую не…
— Нет уж, я все скажу, пусть они поймут, что я ее не убивал! — Решившись, шеф-повар принялся все выкладывать. — Я спал с Кэссиди Таун потому, что мне пришлось. Этот новый ресторан я купил перед самым кризисом. На рекламу денег не было, а люди вдруг перестали обедать в ресторанах, а если и обедали, то предпочитали старые, привычные. Я был в отчаянии. А Кэссиди… предложила мне сделку. — Он снова запнулся и завершил рассказ жалобным бормотанием: — Секс за публикацию.
Хит вспомнилась беседа с матерью Рука. Очевидно, Кэссиди не ограничивалась актерами.
— Поймите, я люблю жену. — Никки почти не слушала. Стоит ли объяснять, что и эти слова она слышала от сотни мужей, сидевших на его месте. — Это была не моя идея. Она застала меня в минуту слабости. Я сразу отказался, но она… она заявила, что если бы я любил жену, то переспал бы с ней, чтобы мы не потеряли вложенные средства. Глупо, но я согласился. Я ненавидел себя, и знаете, что самое смешное? По-моему, и ей я был не нужен. Она просто доказывала, что может меня заставить.
Шеф-повар снова замолчал, и лицо у него стало цвета устрицы.
— Как вы не понимаете? Потому я и нанял парней выкрасть тело. Просыпаюсь вчера, а жена смотрит телевизор и говорит: «Слушай, кто-то прикончил ту стервозную сплетницу». Я и думаю: «Матерь Божья, я ее вчера трахал, а теперь она умерла, и чью ДНК в ней найдут? Мою. И жена узнает, что я с ней путался…» Я запаниковал, не знал, что делать.
У одного моего поставщика есть связи среди всякого сброда, вот я ему и позвонил, попросил вытащить меня из дерьма. Обошлось дорого, но проклятое тело я получил.
— Постойте, вы что, сделали это, чтобы жена не узнала о вашей связи? — изумилась Никки.
— Кое-кто знал, что я кручусь рядом с Кэссиди. Скажем, ваш дружок-журналист. Рано или поздно это всплыло бы. А все деньги у Моники — я подписал брачный контракт. Новое заведение идет на дно, и если она меня бросит, я снова буду поливать грудинку соусом в каком-нибудь «Эпплби»!
[49]
— Тогда почему же вы велели доставить тело в дом, где живете с женой?
— Жена вчера уехала в Филадельфию, на фестиваль вин и закусок. Мне ничего другого в голову не пришло — решил, потом что-нибудь придумаю. — Вердженес сник, как сникают все, после того как выложили признание. — Те типы хотели содрать с меня еще пятьдесят штук за то, чтобы от нее избавиться. У меня столько не было, так что они оставили ее мне и посоветовали соображать быстрее.
Никки открыла чистую страницу в блокноте.
— И когда, вы говорите, в последний раз видели Кэссиди Таун живой?
— Я и вправду видел ее живой. В половине одиннадцатого, когда уходил от нее.
Таррелл и Каньеро уехали за лентами из пишущей машинки Кэссиди Таун, так что Хит, закончив с допросом Вердженеса и отправив его в Рикерс,
[50]
послала детектива Гинсбург проверять его алиби. Шеф-повар сказал, что в такси расплачивался кредитной картой, так что информация должна была сохраниться и в банке, и в такси.
— Взрывпакет? — спросил Рук, устроившись за своим прежним столом.
Хит ответила ему слабой улыбкой — и то неплохо после такого разочарования, — у Вердженеса, скорее всего, есть алиби. Она получила труп, но не убийцу.
— Что, никогда не слышал о взрывпакетах?
— Нет, — признался журналист, однако быстро вычислил, что это очередное фирменное словечко детектива Хит. — Что-то вроде «обезьянника», правильно? Жаргон, которым вы запугиваете несведущих, внушая, что они здорово влипли и пора во всем признаваться?
— Однако сработало, не так ли?
Услышав звонок, Хит сняла трубку. Рук засмеялся.
— Твои словечки всегда срабатывают.
Закончив разговор, Никки предложила журналисту прокатиться. Лорен Пэрри уже подготовила заключение.
В вестибюле они наткнулись на адвоката Ричмонда Вердженеса.
— Детектив Хит? — Винн Цандерхуф бросился ей наперерез, помахивая кейсом «Зиро Халлибёртон»
[51]
— из тех алюминиевых чемоданчиков, в каких киллеры или наркоторговцы из фильмов восьмидесятых годов перевозили пачки наличных. — Прошу вас, на два слова.
Они остановились у стеклянных дверей. Видя, что адвокат молчит, Никки попросила Рука подождать у машины. Оставшись с ней наедине, Винн Цандерхуф заговорил:
