– Скажите лучше, кто звонил-то? – попросила я.
– Не знаю! – снова заводясь, рявкнула Лада.
– Но с какого номера – вы выяснили? – предчувствуя недоброе, спросила я.
– Нет!!! – эхом отдалось в моем ухе. – Это телефон администратора салона красоты «Чаровница», и кто именно им воспользовался, никто не помнит! Там маникюр полторы тысячи рублей стоит! Перед клиентами все на цирлах ходят и стараются лишний раз на глаза не попадаться!
– А видеокамеры?.. – заикнулась было я.
– Нет их там! – устало, видимо уже выдохшись, ответила Лада. – Какая же баба позволит, чтобы ее рожу в косметической маске и всем таком прочем еще и на пленке запечатлели?
– Значит, вычислить этого человека невозможно? – уже уверенная в ответе, все-таки спросила я.
– Нет, – буркнула она. – Наши, во всяком случае, в этот салон не ходят, у нас, как ты знаешь, свой есть.
– Наши – это «женсовет», а «приблудные»? – уточнила я.
– А «приблудными» я мало интересуюсь! – объяснила она.
– Ну что ж, значит, надо нам ждать варягов, – подытожила я и попросила ее: – Выясните, не узнавал ли кто-нибудь, действительно ли Наташа вылетела в Адлер? А еще – возьмите под контроль всех, вылетающих туда. Мне кажется, это должны быть двое молодых мужчин.
– Ну, с одним-то ясно, а вот почему второй – тоже молодой? – заинтересовалась она.
– Потому что у людей в возрасте инстинкт самосохранения лучше развит – не могут же они не знать, с кем связались, – объяснила я. – Хотя… Авантюристы и среди них попадаются.
– Особенно, если им пообещали хорошо заплатить, – согласилась она и пообещала: – Сделаем!
Отключив телефон, я повернулась к Наташе и наткнулась на ее напряженный взгляд. Конечно, можно было ей наврать, что этот разговор никакого отношения к ней не имеет, но… Представьте себе, что ей, окончательно успокоившейся и поверившей в полнейшую свою безопасность, вдруг попадется на глаза тот подонок, из-за которого она так сильно перенервничала? Нет, ему, конечно, и близко не дадут к ней подойти, но один его вид может «обрушить» ее в такую истерику, что потом откачивать ее – замучаешься. Да она может таких дров наломать, что мало не покажется! Надо было сказать ей правду, но – максимально мягко и тактично.
– Наташа! Горничная Лады проболталась какой-то неизвестной женщине, что вы в Сухуми.
– Значит, это какая-то баба мне гадит?! – с ненавистью процедила она, восприняв новость гораздо спокойнее, чем я ожидала, – видимо, она устала бояться или действительно поверила в свою безопасность.
– Неизвестно, – покачала головой я. – Ее могли просто попросить позвонить.
– Как я понимаю, нашей спокойной жизни здесь пришел конец? – спросила она.
– С чего вы взяли? – Я сделала вид, что удивилась. – Как отдыхали, так и будем отдыхать. Нет, я уверена, что тот мерзавец, который подделывался под вашего мужа, обязательно здесь появится, но у него не будет возможности к вам даже подойти. От вас требуется только одно: показать мне его и оставаться по возможности максимально хладнокровной. Вот и все!
– А шок уже прошел, – спокойно сказала она. – И сейчас у меня имеется только одно желание – выцарапать ему глаза и по щекам отхлестать!
Да уж! Сейчас Наташа добротой отнюдь не лучилась, и голубиной кротости в ней тоже не наблюдалось.
– Вы даже не представляете себе, как вы меня успокоили, – с огромным облегчением выдохнула я и предупредила ее: – Только на рожон я вас попрошу не лезть! Если уж вам так хочется отыграться на нем за все пережитые вами волнения, дождитесь сначала, пока мы его возьмем, а потом мы его отдадим вам во «временное пользование», и делайте с ним, что хотите, только без членовредительства.
– Ладно! Это я так, на нервах, – отмахнулась она. – Но по роже я его все равно отхлещу!
– Да хоть сто порций ему отвесьте! – рассмеялась я.
Тем же вечером мы с Лекобой устроили военный совет.
– Андрей Павлович, ждем-с! Завтра-послезавтра наши недруги должны появиться, – сказала я.
– Я попрошу пограничников, чтобы они сообщали мне о молодых мужчинах, которые вдвоем пересекут границу с Россией, а в городе дам команду, чтобы все, кто сдаст двум молодым мужчинам комнату или квартиру, немедленно известили моих людей. Ну, а о гостиницах и всем прочем и говорить нечего!
И мы стали ждать, а это, как известно, состояние, жутко человека нервирующее и его душевному спокойствию никак не способствующее. Лекоба уже устал качать головой в ответ на мои вопрошающие взгляды! То есть люди приезжали сюда отдыхать, снимали жилье, но ничего подозрительного в этих персонах его подчиненные не заметили. Наташа окончательно успокоилась, ежедневно докладывая мужу, как она хорошо здесь отдыхает. Виктор, который, я была в этом уверена, знал от Лекобы если не все, то многое, укоризненно смотрел на меня, намекая, что мы зря теряем время. Утешительных новостей из Тарасова тоже не поступало, вылетом Наташи в Адлер, во всяком случае, никто не интересовался, или Полянские просто не смогли установить, что кто-то этим интересовался – ведь, не будь телефоны на прослушке, о том, что горничная проболталась, мы бы тоже ничего не узнали! Временами у меня мелькала мысль о том, что Некто, затеявший это грязное дело, отказался от своих планов или ждет возвращения Наташи в Тарасов, но я гнала это соображение прочь, да и интуиция, которой я, безусловно, доверяю, подсказывала мне, что ничего еще не кончено и расслабляться рано. Устав от ожидания неизвестно чего, я наконец бросила кости, чтобы узнать, чего мне хоть ждать-то! Выпало: 25 + 11 + 14, то есть мне предстояло иметь дело с неприятными людьми. Все ясно, не напрасно ждем – что «утешало».
И вот подошел день крестин. Господи, воспоминания об этом дне до конца моей жизни будет преследовать меня в кошмарных снах!
Начать с того, что накануне все носились как угорелые, потому что, как и положено, что-то было упущено, о чем-то – забыто, а что-то – просто не готово. Я хотела было утащить Наташу на пляж, чтобы она не путалась под ногами у суетившихся в доме Лекобы людей. Но она не могла отказать себе в удовольствии быть в гуще событий и помогать Ие во всем, попутно инструктируя меня, как я должна себя вести, что делать и что говорить, так что я тоже против своей воли была вовлечена в эту предпраздничную суматоху.
И вот торжественный день настал. Такое событие, как крещение сыновей самого Лекобы, не могло остаться незамеченным, и вокруг храма собралась толпа любопытных. Во избежание недоразумений я уговорила Наташу, которая категорически отказалась остаться дома, хотя бы замаскироваться, то есть надеть парик и темные очки. Потому что, увидь ее кто-нибудь, то есть этот чертов исполнитель, среди близких Лекобе людей, мы могли бы со спокойной душой на следующий же день лететь домой – только безумец решился бы при таком раскладе продолжить свое черное дело. Я с самого утра была на нервах, причем не только из-за Наташи, с которой мне все-таки удалось поладить, – меня пугала сама процедура (хотя правильнее было бы назвать это таинством, но я не настолько религиозна).
