– Поверьте, нам есть о чем поговорить, – уверила я дамочку в конце моего монолога.
Она не стала раздумывать долго:
– Ну, хорошо, подъезжайте…
Элла Ивановна открыла дверь, едва я коснулась пальцем кнопки звонка. Женщина стояла на пороге с самым недовольным видом. Вот она, лгунья, явилась! – говорил весь ее облик. Мне довольно холодно предложили переобуться в тапочки, после чего я проследовала за хозяйкой в комнату. Там женщина опустилась в кресло, указав мне рукой на другое, напротив:
– Присаживайтесь… Так о чем вы хотели со мной поговорить?
Она поправила белую шаль на груди, потом прическу. Вскинула на меня быстрый недовольный взгляд. Кажется, дамочка очень огорчена моим «обманом», догадалась я.
– Элла Ивановна, – осторожно начала я, – хочу прояснить все сразу: ваш сын не в командировке, он действительно был задержан вчера работниками полиции, так что обмана с моей стороны не было.
– Но как же так? Ведь он сказал жене…
– Да, он сказал ей, что поехал в Москву в министерство с докладом, но он туда… как бы это сказать? Не доехал.
– Что вы говорите? Как же так? Сноха сказала, он ушел утром с чемоданом…
– Я в курсе. Чемодан, как и его хозяин, находится в изоляторе.
Женщина ахнула и закрыла рот руками.
– Господи! В изоляторе… Его-то за что?
– За то же, за что был задержан ваш внук.
– Что? Теперь подозревают его?.. Не может быть! Но он не убивал! Да что это за напасть на нашу семью?!
– Элла Ивановна, во-первых, не стоит так расстраиваться, еще не все в этом деле ясно. Ведь он только подозреваемый…
– Ничего себе только!
– Но отпустили же вашего внука!
– Внука отпустили, а сына арестовали! О, господи! За что мне все это?!
– Вот! Именно по этому поводу я и хотела с вами поговорить.
– Вы снова хотите предложить нам ваши услуги?
– Хочу. Я хочу помочь вам, ведь и ваш внук выпущен пока только под подписку, а не оправдан. Я надеюсь, вы понимаете разницу в этих терминах.
– Да, но сначала мне надо позвонить адвокату Ромочки…
Женщина вскочила с дивана и бросилась было к телефону, но я, как и в прошлый раз, остановила ее.
– Очень кстати вы заговорили об адвокате. Элла Ивановна, настоятельно прошу вас не звонить ему сейчас.
– Как? Опять не звонить? Почему это? – насторожилась дамочка, с подозрением глядя на меня. – Он сказал звонить ему по каждому поводу.
– Разумеется! Но не сейчас.
– Вы что же, так ничего и не разузнали про Эдика?
– Нет. Так получилось. Я была занята другими делами.
– Другими?! – Элла Ивановна посмотрела на меня где-то даже возмущенно. – Татьяна, но ведь вы взялись оправдать Ромочку, вы даже деньги взяли у Насти, а сами…
Ах, мы теперь даже имя бывшей жены внука можем выговаривать! А когда-то произносили его с запинанием, буквально выдавливая из себя. До чего доводит благородное негодование!
– Элла Ивановна, поверьте, все мои действия и даже мысли направлены на то, чтобы доказать непричастность Романа к убийству вашей сестры. Просто дел действительно очень много: надо опросить кучу народа, надо держать связь с полицией…
Женщина недовольно поджала губы, недоверие так и читалось на ее лице.
– Вот и сейчас, – продолжала я, – мне необходимо выяснить одну деталь…
– Но вы возьметесь помочь моему сыну? – перебила меня хозяйка. – И на этот раз оплачивать услуги будем мы.
– Хорошо, я возьмусь, если вас устроит моя ставка – двести долларов в день. Вам это по карману?
– Но ведь вопрос стоит о судьбе моего сына!
– Хорошо. Условия контракта обговорим позже. Сначала, как я сказала, нам надо кое-что выяснить.
Женщина выпрямилась на своем диване и стала похожа на надменную графиню с портрета, который висел у нее над головой на стене.
– Элла Ивановна, вы говорили, что ваша сестра училась в мединституте…
– Да, разумеется, училась и закончила его. А что?
– Мне стало известно, что на последнем курсе с ней что-то случилось. Она пропала и не появлялась на занятиях месяца полтора, даже чуть не завалила последнюю сессию.
Кажется, женщина слегка побледнела. Или мне только показалось? Во всяком случае, она уставилась на меня растерянно:
– Татьяна! Я думала, вы хотите поговорить со мной об аресте моего сына…
– Об этом мы обязательно поговорим, но потом. А сейчас ответьте, пожалуйста, на мой вопрос: было такое с вашей сестрой?
– М-м… Я этого не помню… Зачем вам это?
– Это нужно для того, чтобы освободить вашего сына, ну, и Романа тоже оправдать.
– Странно… Ну, хорошо… Только я не помню, чтобы сестра пропадала. Может, здесь какая-то ошибка?
– Ошибка? Так что, ваша сестра регулярно ходила на занятия?
Нет, все-таки она побледнела. Хотя очень старалась не показать, что нервничает. Снова поправила шаль на груди, точнее, закуталась в нее.
– Я же говорю, я не помню, дело давнее… Может, Холя тогда болела и лежала дома…
– Дома? Полтора месяца? Чем же таким страшным она болела, что на выздоровление ей понадобился такой немалый срок?!
– Господи! Да не помню я!.. И, вообще, какое это имеет значение? Болела она или не болела, институт-то она закончила! Получила диплом и распределилась на работу в санэпидемстанцию…
– Да, да, все это прекрасно, но, Элла Ивановна, речь не о том. Я пытаюсь выяснить, было ли такое в действительности, что ваша сестра не посещала занятия в институте целых полтора месяца? И даже опоздала на сессию…
– Черт возьми, Татьяна! – вскричала вдруг женщина, и я заметила, что по ее лицу пошли красные пятна. – Чем вы вообще занимаетесь? Что за ерунду придумали – выяснять, прогуливала моя сестра занятия или нет! Когда это было?! Шестьдесят лет тому назад! Кто вообще способен вспомнить, что было шестьдесят лет тому назад?! И что вы думаете, что ее убили из-за того, что она тогда прогуляла несколько занятий в институте? Господи! Что за бред?!
– Может, бред. А может, и нет, – спокойно ответила я, глядя ей прямо в глаза. – И прогуляла она не несколько занятий, а много занятий и даже часть сессии.
Женщина прикрыла глаза. Посидела так несколько секунд, потом открыла. Мне показалось, что она сосчитала про себя до десяти, чтобы успокоиться и взять себя в руки.
– Вам плохо? – спросила я на всякий случай.
– Нет, все в порядке, – уже более ровным тоном ответила Элла Ивановна. – Да, все хорошо.
