– С усами – такой же фокус, – я улыбнулась Григорию и протянула ему элемент его грима. – А ты, Андрюша, чего удивляешься: это же артист! Профи! Он и переодевался всегда поэтому: чтобы его не узнали. Так ведь, Гриша?
Гриша низко опустил голову.
Мельников усмехнулся:
– Надо же! Обычно бывает наоборот: усы и бороду клеят, когда идут «на дело», а тут… И не лень вам было каждый день гримироваться?
– Честно говоря, я предвидел что-то такое… Думал, пусть все знают, какой я с бородой, тогда без усов и бороды меня точно никто не узнает.
– Ну, ты артист!
Андрюша между тем быстро щелкал клавишами клавиатуры: «…В результате оперативных действий… Дал признательные показания…»
– Кузякин, – снова повернулась я к задержанному, – а ты меня потому так упорно в ресторан заманивал, что хотел выведать, как идет мое расследование? (Он кивнул.) Так это я из-за своего языка попала к тебе в сарай? Проговорилась, что обязательно найду убийцу, а ты испугался? Думал, я там напьюсь и под «градусом» все тебе и выложу?
– Да. Прости… Мне сказали: ты – профи в сыскном деле, я хотел знать, чего ты нарыла…
– Прокурор тебя простит и индульгенцию тебе выпишет.
– Так, продолжаем допрос, – прервал меня Мельников.
– Ну что, Андрюша, – я встала, – для себя я все выяснила. Вот тебе преступник, такой, чтобы и сознался, и все улики против него были, и доказательная база – не придерешься… Как заказывали! А я, пожалуй, пойду.
– Спасибо, мать!
– Обращайтесь, если что!.. Кстати, папашу-архитектора теперь, надеюсь, выпустят?
– Несомненно! Сейчас распоряжусь…
Когда я вышла из участка, то решила отправиться к Элле Ивановне. Мое расследование было закончено, я могла рассчитывать на вознаграждение за освобождение ее сына. Я достала из сумки мобильный. Услышав, что я собираюсь приехать, женщина встревожилась:
– А что случилось?
– У меня для вас хорошие новости…
Когда я вошла в квартиру, Элла Ивановна смотрела на меня широко открытыми глазами, затаив дыхание.
– Вашего сына отпускают, – сказала я прямо с порога. – И, кстати, Роман тоже оправдан. Можете спать спокойно, все для вас закончилось.
– Слава богу! – выдохнула женщина.
Она побежала в комнату, принесла кошелек, начала отсчитывать купюры…
– Я хотела задать вам только один вопрос, – сказала я, беря деньги. – Элла Ивановна, почему вы скрыли от меня, что у вашей сестры был ребенок?
– Вы все-таки узнали, – обреченно выдохнула женщина и отвела глаза.
– Как видите. Так почему?
– А вы сами не догадываетесь?
– Допустим, нет.
– Ведь она была не замужем! А какое было время?! Родившие девушки осуждались обществом, в метрике ребенка в графе «отец» ставился позорный прочерк… Вы не представляете, что вынесла наша семья! Соседи смотрели на нас с ухмылками, перешептывались за нашими спинами…
– И вы решили переехать в другой район.
– Да… Но откуда вы узнали про ребенка Ахолии? Это же было сто лет назад!
– Работа такая. А ведь я просила вас рассказать мне всю правду! – не удержалась я от укора.
Хозяйка тяжело вздохнула, начала кутаться в шаль.
– Это теперь на рождение незаконного ребенка смотрят спокойно. Вы не представляете, как отец орал на Ахолию! Какими словами называл ее… Мать плакала, говорила, что ей стыдно выходить из дома, что все соседи тычут в нее пальцами, качают головами… Сестра вынуждена была отдать мальчика в дом малютки, сославшись на то, что она еще студентка и ей не на что его кормить. А мне было жаль этого мальчика, честное слово! Он был такой хорошенький, такой толстощекий, с огромными наивными глазами, распахнутыми этому миру, который поставил на нем позорное клеймо «незаконнорожденный».
– Что было потом с мальчиком, вы, разумеется, не знаете?
– Когда ему было четыре года, его усыновила одна семья, хорошая семья, известные творческие люди нашего города. Я узнавала… Так что судьба моего племянника решилась наилучшим образом.
– Это была семья художника Кузякина?
– Господи! Вы и это узнали! Но как?
Я оставила ее вопрос без ответа.
– А за что судьба должна была наказать вашу сестру? Кажется, вы ругались с ней и грозили высшей карой… Вашу ссору однажды подслушал ваш сын, случайно, разумеется.
Элла Ивановна тяжело вздохнула и покачала головой. Видно было, что ей совсем не хочется говорить на эту тему.
– Говорите, чего уж там, – подбодрила я ее. – Вашей сестры теперь все равно нет в живых…
– Она пыталась убить своего ребенка, – тихо сказала Элла Ивановна, отводя глаза.
– Как убить?! – опешила я.
– Так. Она ведь скрывала свою беременность, ходила, затянутая платком, а родила дома, ночью, и… попыталась задушить ребенка подушкой… Мама вовремя зашла в комнату и тем самым спасла мальчика… Но об этом никто не знает, только я и мама…
Женщина вдруг расплакалась.
– Да-а… – только и сказала я, пораженная до глубины души. – А вы были в курсе, что ваша сестра в свободное от основных обязанностей время шантажировала… одного продюсера?
– Нет. Господи! Продюсер-то чем ей не угодил?
– Деньги, – пожала я плечами, попрощалась с хозяйкой и открыла дверь.
– Татьяна, спасибо вам! Большое спасибо! – с чувством сказала хозяйка.
– Обращайтесь, если что!
Эпилог
Вот так закончилась эта история. Забегая вперед, скажу, что Кузякин получил по полной, его «подружка» Эдик – два года. Роман бросил пить, снова женился на Насте и даже устроился тренером в спортивную секцию. Его отец оставил свою юную пассию и помирился с женой.
О старушке Ягудиной никто даже не вспоминал, все считали, что она получила по заслугам. Эта женщина не обладала особыми талантами, да и характер имела жутко скверный. Она нашла способ жить шикарно, при этом особенно не утруждаясь. И что для этого было нужно? Всего-то-навсего улучить момент и сфоткать своего соседа-извращенца с его малолетним дружком. А дальше – чего проще? – вымогай деньги и живи себе припеваючи!..
Но такой способ заработка не принес ей счастья: собственный сын, сам того не ведая, убил свою мать. Хорошо еще, что ни он, ни она так и не узнали об этом…
Андрей согласился с тем, что я выиграла у него спор, ведь богатство Ягудиной и ее прошлое действительно сыграли в ее судьбе роковую роль… Он купил мне бутылку дорогущего коньяка, который мы и выпили с ним и Светкой у нее на даче под шашлыки.
Когда Роман вступил в права наследства, он выдал мне хорошее денежное вознаграждение, на эти деньги мы провели со Светкой прекрасные две недели на Черном море…
