По бокам вазы шел повторяющийся рисунок: две нимфы в складчатых туниках, присев на одно колено, играли в кости. По бокам располагались амуры, сидящий и стоящий на камне. С обратной стороны те же нимфы бросали те же кости. Правда, теперь они поменялись местами. Вот и все отличие.
– Это в самом деле может быть серебро, – заявил Ордынцев, который не спускал с добычи глаз. – Ее бы почистить…
Само собой подразумевалось, что находка принадлежит хозяину яхты. Максим Сергеевич сразу поставил дайверам условие: он платит им деньги за погружения, но все, что они поднимут со дна, будет являться его собственностью. Ребята не возражали. Они не рассчитывали на что-нибудь стоящее. До сих пор ныряльщики находили в заливе разную мелочевку, преимущественно времен войны с немцами.
Впрочем, Стас и Антон не претендовали на вазу, которая вызывала у них недоумение и некоторую опаску.
– Вы заслужили премиальные, – усмехнулся Ордынцев. – Молодцы. Спускайтесь вниз, приводите себя в порядок… и жду вас в салоне на праздничный обед.
Его, кажется, не смущало, что ваза была обнаружена при странных обстоятельствах. Зато Руслана не смолчала.
– Кто-то водит тебя за нос, Макс, – сказала она, когда они остались на палубе вдвоем. – Боюсь, ты стал жертвой розыгрыша. Твоя одержимость поисками подводных сокровищ не доведет до добра. Ты превратишься в посмешище.
Ордынцев недовольно сдвинул брови. Ей бы следовало выбирать выражения. Руслана возомнила о себе бог знает что. Она зарывается.
– Остынь, дорогая… В чем дело? Ты печешься о моей репутации или о своей?
– Не люблю быть в дураках!
– Что предлагаешь? Выбросить эту красоту обратно в море?
Он встряхнул вазу, как бы замахиваясь для броска, и внутри что-то брякнуло. Наверное, камушек закатился…
Глава 8
В тот вторник Лавров провел полдня на террасе, украдкой наблюдая за соседями. Ничего интересного у них не происходило.
Хозяйка развешивала белье во дворе, потом варила вишневое варенье в летней кухне. Ветер доносил до мансарды запах вишен, и Лавров решил, что закажет на завтрак блинчики с вареньем и какао. В детстве какао и блинчики были его любимым лакомством. Ни «бедная сирота», ни слепой мальчик больше не показывались.
Глория поднималась к нему два раза, спрашивала, не видел ли он у соседей мужчину.
– Контрабандиста? – ухмылялся бывший опер. – Думаешь, он оборудовал склад у них в подполе? А красавица помогает ему сбывать товар?
– Я думаю, пожилая женщина на свою пенсию вряд ли смогла бы построить такой дом, чтобы сдавать его отдыхающим. К тому же у нее на содержании слепой ребенок.
– Этот слепой передвигается не хуже зрячего. Помнишь, как он чесал вдоль моря?
О ночных похождениях мальчишки Лавров продолжал молчать.
– У истории про контрабандистов – плохой конец, – вздохнула Глория.
– Ну да! Они сбежали и бросили старуху с мальчиком без средств к существованию.
– В нашем случае все гораздо хуже.
– Пока ничего страшного я не вижу…
Глория качала головой и уходила. Сидеть без дела в мансарде было скучно. Лаврова удивляло, что дама никуда не просится – ни на пляж, ни на прогулку. Она вела себя так, словно чего-то ждала, какого-то важного события, которое должно произойти.
Наконец Лавров увидел, как к соседям зашел мужчина лет тридцати, среднего роста, одетый в шорты защитного цвета, майку и бейсболку. Козырек скрывал от наблюдателя его лицо.
Лохматый пес радостно тявкнул и завилял хвостом, из чего Лавров сделал вывод, что незнакомец для него – свой.
«Контрабандист» потрепал собаку и зашагал к дому. Ему навстречу вышла хозяйка. Он протянул ей увесистый пакет. «Очевидно, с гостинцами», – сообразил Роман.
Гость о чем-то заговорил с Галиной Васильевной, обращаясь с ней по-свойски, как с давней знакомой или родственницей. Вот он повернулся…
Щелк! Щелк! По крайней мере, нижнюю часть его лица Лаврову удалось запечатлеть.
Неужели это бойфренд «бедной сироты»? Все может быть… Однако почему та его не встречает?
Приближалось время ужина. «Контрабандист» скрылся в доме, а хозяйка отправилась в летнюю кухню собирать еду для постояльцев. То бишь для Глории и Лаврова.
Увидев Галину Васильевну, выходящую на улицу с кастрюлей и судками, он быстро спустился в кухню-столовую. Глория уже сидела там, расставив приборы и потягивая холодную воду.
– Ну что, он пришел?
– Пришел, – кивнул Лавров, принимаясь мыть руки. – Хозяйка уже несет ужин. Кстати, как ты догадалась, что…
– Нам не хватало только Янко для полной картины, – улыбнулась она. – Ведь так?
– Теперь все в сборе.
– Надо быть начеку!
Лавров не успел спросить, что она имеет в виду, как послышались шаги Галины Васильевны, и он поспешил открыть ей дверь.
Большую часть кухни-столовой занимал круглый стол и плетеные стулья. Над столом свисал разноцветный абажур. Очень уютно и по-домашнему.
Еда тоже была домашняя, свежая и отлично приготовленная.
– К вам гость приехал? – с полным ртом спросил Лавров.
– Какой там гость. Это мой племянник.
– Янко?
– Вы уже познакомились? – удивилась хозяйка. – Его зовут Ян. Он сын моей сестры.
Глория наступила Лаврову на ногу под столом, но тот не понял, чего она хочет.
– Ваш племянник случайно не рыбак? Я люблю порыбачить, только не захватил с собой снасти.
– У Яна все есть, – заверила его хозяйка. – Поговорить с ним? Только днем он обычно занят. Придется подождать, когда у него будет свободное время.
– Я видел у него в руках пакет, – не унимался Лавров. Он решил выяснить хоть что-нибудь про это странное семейство. – Он привез гостинцы для вашего мальчика?
Галина Васильевна замешкалась, собирая посуду. Блюдце выпало из ее рук и разбилось. Она достала метлу, чтобы убрать осколки.
– Да-а… – протянула она, не глядя на постояльцев. – У меня живет ребенок Яна, потому что за ним некому больше присматривать. Мать бросила его, из-за увечья. Не отдавать же мальчика в интернат? Он слепой с рождения.
– Я видел, как он ходит вдоль берега. Вы не боитесь, что ребенок упадет с обрыва?
– Конечно, боюсь. Я стараюсь не выпускать его одного из дому, но не всегда могу уследить за ним. Гарик вырос у меня, он здесь знает каждую тропинку, каждый кустик. У слепых очень развиты слух, осязание и обоняние. Они ориентируются по-другому, не так, как мы.
– Он не любит солнечный свет?
– Гарик не видит света. Он предпочитает одиночество. Общается неохотно. Он почти постоянно сидит дома, слушает музыку или кассеты с записью сказок.
