– К черту такой интерьер…
К столику подошел официант с большим букетом желтых роз. Ордынцев расплатился и протянул цветы своей даме.
– Почему желтые? – растерялась та. – Намекаешь на разлуку?
– Прекрати… – Он взял ее руку и поцеловал. – Ты же обожаешь желтый цвет. Я хотел угодить тебе.
– Это твоя жена балдеет от желтого цвета! – забыв приличия, взвизгнула Руслана. – А я… я… ненавижу желтое!
Томность в ее зрачках сменилась ревнивой злобой, рот перекосился, и ее красота будто испарилась. Блондинка стала похожа на «деталь интерьера», которая пришлась ей не по вкусу. Истинная горгона. Розы выпали из ее рук и легли на белоснежную скатерть, дополняя натюрморт.
Ордынцев запоздало вспомнил, что желтый – любимый цвет Ирины, его супруги. Он все перепутал. Как же теперь замять неловкость?
Глаза Русланы метали молнии, грозящие разразиться потоком слез. Она едва сдерживалась, чтобы не разреветься в голос.
– Ты спишь со мной, а думаешь о ней… – прошипела блондинка, комкая в руках салфетку. – Что ты в ней нашел? Ни кожи, ни рожи… ни груди. Она вышла за тебя из-за денег! Какие же вы, мужики…
Руслана осеклась и не позволила вылететь оскорбительному слову, которое едва не сорвалось с ее языка.
Виноватое выражение на лице Ордынцева сменила примирительная улыбка. Он налил в вазу минеральной воды и поставил туда розы.
– Они прекрасны, как и ты, Русик, – подсластил он пилюлю. – Ну же, прости! Видит бог, я не хотел тебя обидеть.
– Бог ничего не видит! Он ослеп! Давно и безнадежно.
Руслана допила свой гремучий коктейль, жалобно икнула и поникла.
– У меня из головы не идет эта надпись на табличке, – промямлила она. – Тебе не страшно, Макс?
– Я не из пугливых.
– Знаешь, вазу могли утопить, чтобы… чтобы…
– Обезопасить себя? – подсказал Ордынцев. – Я думал об этом, пока мы ехали сюда.
– Эксперт предлагал выставить ее на аукцион. Почему ты не согласился?
– Она мне самому нравится. Неужели ты веришь в слова на табличке? Мы с тобой – современные люди. Я не суеверен. Черные кошки и разбитые зеркала меня не бомбят.
– А я… а мне…
Смесь водки и вина сморила ее. Она клевала носом и вот-вот, казалось, могла уткнуться лицом в тарелку.
Ордынцев отметил, что Руслана таки испортила ему вечер. Он бравировал, говоря о табличке. На самом деле переведенная экспертом надпись запала ему в душу. Но он привык бросать вызов провидению. Разве женитьба на Ирине не была вызовом? Он всегда мечтал взять в супруги нежную, чистую девушку. Нетронутую. Девственницу, как ни смешно это звучит. Чтобы белое платье и флердоранжевый веночек на невесте отвечали не свадебной моде, а девичьей непорочности. И что в результате?
Ах, Ирина, Ирина!..
Он поднял глаза и наткнулся на «деталь интерьера» – злобную гримасу горгоны Медузы с высунутым языком. Тьфу ты! Какого черта его принесло в этот ресторан?
Руслану вконец развезло. Она держалась из последних сил. Публики в зале было мало. В интимной полутьме две танцовщицы исполняли стриптиз. Ордынцева не проняло.
Он попросил у официанта счет и вызвал такси.
– Отвези меня… домой… – пьяно пробормотала блондинка. – Спать хочу…
Расплатившись, Ордынцев помог ей встать. Официант услужливо вынес на улицу вазу с цветами.
– О, Макс… – пролепетала Руслана, наваливаясь на своего спутника. Ноги ее не слушались. От густого запаха ее духов Ордынцева чуть не стошнило.
Уже в такси он обратил внимание, что желтые розы, хоть и стояли в воде, увяли.
– Мошенники, – помянул он недобрым словом продавцов, всучивших официанту негодный товар. – Чтобы вам пусто было!..
Таксист домчал их до отеля за десять минут. У входа бизнесмен выбросил завялые цветы в урну…
* * *
В двухкомнатном люксе пахло апельсинами и шоколадом.
Руслана опомнилась под душем, когда прохладные струи воды заскользили по ее телу. Хмель еще бродил в ее крови, но она понемногу трезвела.
Ордынцев вынес ее из ванной на руках. Эротические грезы иногда сбываются.
– Мы пьяные в стельку… – смеялась она, подставляя ему губы для поцелуя.
Они упали на широкую двуспальную кровать – мокрые, дрожащие от нетерпения. Вернее, это касалось только Русланы. Она пыталась «завести» любовника. Постепенно Ордынцев поддался на ее ухищрения, его ласки становились все горячее.
– Ирина… – забывшись, шептал он. – Ирина…
Блондинка предпочитала не замечать, чье имя он произносит. Главное – он делит постель с ней, а не с женой.
«Чем она лучше меня?» – вскипела Руслана, воображая, как законная супруга внезапно заходит в спальню и застает их на пике наслаждения. О, какое блаженство она испытала бы, сбудься ее фантазии!
Руслана относилась к тому типу женщин, которых наличие соперницы только сильнее разжигает. Ревность как будто подстегивала ее либидо. Она ненавидела Ирину, и это питало ее страсть.
Ордынцев резко поменял позу, повернулся на бок и подмял женщину под себя, обдавая запахом водки. Он был тяжелым, жарким и брутальным. Как раз такой секс Руслана обожала.
– Милый… – задыхаясь, шепнула она и закрыла ему рот своими губами.
Она приближалась к апогею, когда ощутила – что-то изменилось. Объятия любовника ослабели, он перестал двигаться внутри нее и замер.
«Что случилось?» – молотом стучало в ее висках.
– Давай же! Не останавливайся… – простонала она.
Но что-то безвозвратно ушло, и Ордынцев, как будто вдогонку потухшему возбуждению, приник губами к ее шее. Это был принужденный безвкусный поцелуй.
– Нет… не могу… – вырвалось у него.
Он привстал, повернулся, лег рядом и вытянулся, выравнивая дыхание. Блондинка вся горела от неудовлетворенной страсти и обиды. Что опять? Жена привиделась? Пальчиком погрозила?
– Милый… – повторила она, приподнявшись на локте и заглядывая ему в лицо.
Ордынцев ничего не ответил. Он лежал на спине, безразличный к ней, и смотрел на лунные полосы на потолке. Над Таманью плыла теплая южная ночь, полная стрекота цикад. Сладко пахло морем. В открытое окно доносилась музыка с набережной, где гуляли отдыхающие.
Руслана кусала губы от разочарования и злости. Сколько прошло времени, пока они лежали в молчании, бок о бок, но невообразимо далекие друг от друга? Четверть часа? Час? Тихое посапывание подсказало блондинке, что Ордынцев уснул. Она чуть не плачет, а он спокойно спит. Ну и ну! Так ее еще никто не унижал. Бывший муж и тот не позволял себе подобного пренебрежения.
Она с негодованием вскочила и нагая, словно Венера, поспешила в душ. Вода не скоро охладила ее неутоленный огонь. Руслана вытерлась насухо и посмотрела в зеркало на свое отражение. Лицо осунулось, под глазами черно, волосы спутались. Она провела щеткой по светлым прядям, вздохнула и вернулась в спальню.
