– Где Стас? – выдавил он, с трудом переводя глаза на Глорию. – Почему я весь мокрый?
У кровати лежало на боку синее пластиковое ведро.
– Кто меня окатил водой? Вы что, рехнулись тут все?
– Ты чуть не застрелил Руслану, – заявила Глория, пытаясь привести блондинку в чувство. – Скажи спасибо, что пистолет дал осечку.
– Я? – не поверил Лавров. – Я стрелял в Стаса. Он…
– Где ты видишь Стаса?
Начальник охраны растерянно огляделся. В номере, кроме него и двух женщин, никого не было.
– О черт…
В коридоре послышался топот, и Роман толкнул пистолет ногой, посылая его далеко под кровать.
– Что у вас случилось? – спросил вялый спросонья молоденький дежурный, заглядывая в дверь.
– Женщине кошмар приснился, – с неожиданным хладнокровием объяснила Глория. – У нее нервный припадок.
Парень моргал, не в силах сообразить, что от него требуется.
– Нужен врач?
– Я сама врач. Думаю, справимся своими силами.
Дежурный подозрительно уставился на мокрого с ног до головы Лаврова и покраснел от напряжения. Улаживать конфликтную ситуацию посреди ночи ему, похоже, пришлось впервые.
– С вами все в порядке? – спросил он.
– Я не могла его добудиться, – улыбнулась Глория. – Вот, вынуждена была водой облить.
– Да? – Парень недоверчиво покосился на ведро. – Ну ладно… Я скажу горничной, пусть соберет воду.
Он удалился. Между тем Руслана очнулась и прерывисто задышала. Увидев Лаврова, она вскрикнула и сделала попытку натянуть одеяло на голову.
– Все хорошо, – мягко приговаривала над ней Глория. – Вам приснился жуткий сон, Руслана.
– Он… он целился в меня из пистолета! – вырвалось у блондинки. – Хотел меня… у-убить! Он… стрелял!
– Вам показалось.
– Р-разве?
Она бесцельно водила ошалелым взглядом по комнате, избегая смотреть на Романа.
– Иди к себе, – обратилась к нему Глория. – Мы тут сами разберемся, что к чему.
Он, ни слова не говоря, повернулся и вышел в коридор. Голова кружилась, ноги были ватными. Перед глазами еще стояла картина кровавой расправы – Стас с топором в руке, отрубленная женская голова с клубящимися змеями вместо волос…
В номере Лавров первым делом включил горячий душ и встал под него прямо в одежде. Что это было? Он едва не убил человека из-за каких-то глюков, возникших в его мозгу. Он переутомился в дороге, перегрелся… это последствия солнечного удара, который он получил в Тамани.
Роман вдруг вспомнил пьяного Стаса, лежащего на полу в комнате Русланы с ножом в руке, и ужаснулся. Что, если они подверглись одному и тому же пагубному влиянию?
«Ваза! Это она! – осенило начальника охраны. – Я видел ее на тумбочке в номере Русланы…»
* * *
Он лежал в полной прострации, завернувшись в полотенце и глядя в потолок. Оттуда на него взирала голова Медузы в кровавой дымке. Кап… кап… кап… – падали с потолка тяжелые капли…
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Глория, склоняясь над ним.
– У меня бред, – после долгой паузы ответил он. – Я не контролирую себя.
– Бедный, – прошептала она, легонько касаясь ладонью его воспаленного лба. – Досталось тебе.
– Что с Русланой?
– Спит. Я дала ей успокоительную таблетку. И забрала твой пистолет из-под кровати.
– Где он?
– У меня в сумке. Так будет лучше для всех.
– Как получилось, что я?..
– Ты ничего не помнишь?
Он перекатил голову по подушке туда-сюда, что означало «нет». Отрывки кошмара, порожденного больным рассудком, не имеют ничего общего с памятью.
– Ты спал, – объяснила Глория. – Я лежала рядом… услышала шум в коридоре, завернулась в простыню и подошла к двери. Ты проснулся, зачем-то схватил пистолет, оттолкнул меня и ворвался к Руслане в номер.
– Почему она не заперлась на ключ?
– Забыла, наверное. Потом ты наставил на нее пистолет и нажал на курок, раз… другой… Она начала кричать. Ты казался невменяемым. Я кинулась в ванную, налила воды в ведро и…
– Почему ты не окликнула меня? – перебил он. – Почему не остановила?
– Я пыталась…
– Я стрелял в Стаса, – обреченно вымолвил Лавров, не вдаваясь в подробности. – Веришь?
– Верю, – кивнула Глория.
– А Руслана была уже мертва, когда я вошел. Он убийца… он… О боже! У меня жар, да?..
– Успокойся. Теперь ты понимаешь, почему ты не нашел в Тамани ресторана «Медуза», о котором говорила Смолякова? Его просто не было. Он существовал только в сознании Русланы и, возможно, Ордынцева.
Лавров с тихим стоном закрыл глаза. Это еще хуже, чем он думал.
– Так не бывает, – отчаянно возразил он. – Не бывает!
– Человек – это прежде всего сознание, – терпеливо объясняла Глория. – Похоже, найденная на дне моря ваза каким-то образом изменяет сознание. И человек совершает непостижимые поступки. Это очень, очень опасно.
– Но ты же не видела Стаса в номере? Не видела отрубленной головы?
– Не видела, – подтвердила Глория. – Значит, я меньше поддаюсь влиянию вазы.
– Почему?
– Могу только предполагать. Мы с ней находимся по одну сторону…
– Как это? – не понял Лавров. Он начал нервничать, и его лихорадка усилилась.
– Боюсь, я не сумею тебе растолковать, что происходит с человеком, который… – Она запнулась, подбирая слова. – Который заглянул в потустороннее. Звучит неуклюже, но частично отражает суть. Есть вещи, необъяснимые с рациональной точки зрения.
– С твоим сознанием что-то не так?
– Понимаешь, уже само знание о потустороннем способно необратимо изменить жизнь… мою, твою или Русланы. Лучше не открывать ящик Пандоры.
«Но ты ведь открыла его, – вспыхнуло в уме Лаврова. – И я невольно оказался втянутым в твою игру. Впрочем, опять лгу. Я хочу быть рядом и заранее согласен на все!»
Он не рискнул произнести свои мысли вслух и вместо этого приподнялся и попросил пить.
Глория подала ему стакан с водой. Из нее получилась бы отличная сиделка.
Остаток ночи они провели без сна. Лавров блуждал в бредовой полудреме, а Глория не отходила от него: меняла холодные компрессы на лбу и терпеливо ждала рассвета.
Утром она отправилась проведать Смолякову и… застала пустой номер. Кровать была не застелена, личные вещи постоялицы исчезли. Этого Глория не предусмотрела. Была занята недомоганием своего спутника и упустила блондинку.
