– Его можно понять, – вставил Лавров. – У него на руках слепой ребенок, больная мать и тетка-пенсионерка, у которой сдает сердце.
– Я его не осуждаю, – покачала головой Глория. – Я просто объясняю, что его побудило ввязаться в эту аферу. Разумеется, он не подозревал, что заплатит за сущую безделицу собственной жизнью.
– Вы о чем? – растерялся Виктор. – Кто такой Ян? Что за ваза? Неужели Раметов продавал реальные вещи, а не…
– Ты слушай, потом поймешь, – перебил начальник охраны. – А что не дойдет, я растолкую.
– Ладно…
– Итак, Ян отработал полученные от Смоляковой деньги, – продолжила Глория. – То есть положил смертоносный сосуд в мешок, набросал туда камней, подошел на катере к буйкам и бросил груз в воду. Стоп… – запнулась она, разглядывая возникшую в сознании картину происходящего. – Ян затопил мешок еще до того, как «Ассоль» бросила якорь в районе поисков. Точно! Я не вижу яхты… только сумрачное море, облитые закатом буйки и катер. Яхта подошла к месту поисков чуть позже.
– Значит, это Руслана убила Яна, – подытожил Лавров. – После того как дайверы подняли вазу со дна, сообщник стал лишним свидетелем. И блондинка расправилась с ним.
– Ты опять прав, – подтвердила Глория. – Руслана убедилась, что ее замысел удался, и Ян стал помехой. Он мог выболтать ее тайну, и она заставила его замолчать. Должно быть, Руслана заплатила ему не всю сумму, а только аванс. Остальное же Яну было обещано по окончании дела. В ту ночь, когда крики слепого разбудили нас… произошло следующее: Смолякова позвонила Яну и вызвала его из дому, якобы для вручения остальных денег. Ян сказал ей, что находится у тетки, и объяснил, где именно. Она явилась на обрыв и… избавилась от свидетеля.
– Ну да, – сопоставил известные ему факты Лавров. – Тем вечером она нарочно затеяла в отеле ссору с Ордынцевым, ушла, хлопнув дверью… и будто бы отправилась гулять по набережной. А на самом деле поспешила на обрыв. Ян сам сообщил ей свой адрес. Ничего криминального он не совершил, и у него не было причин опасаться Русланы. А зря…
Виктор запутался в их рассуждениях и потерял логическую нить. Он не знал Яна, не понимал толком роль Смоляковой в разыгравшейся трагедии, но уловил связь между смертью мужа Ирины и этой роковой блондинкой, которая едва не задушила Глорию. И еще он понял, что в этом темном деле замешан Раметов.
– Ян ничего дурного не заподозрил и отправился на встречу с телеведущей, – продолжил начальник охраны. – Правда, было поздновато для делового свидания, но Руслана, очевидно, придумала себе оправдание. Ей-де необходимо срочно уехать, к примеру. Ян поверил. С чего бы ему сомневаться в ее словах? А Смоляковой было выгодно, что их встреча произойдет на окраинной улочке, когда в окрестных домах уже темно, а местные жители и отдыхающие спят…
– Во время разговора с Яном она предложила пройтись по обрыву, – подхватила Глория. – Улучила момент и сильно толкнула его, когда он того не ожидал. Ян потерял равновесие, упал, покатился… ударился головой о камень и умер. Уверена, что Руслана спустилась вниз по тропе, дабы убедиться, что с Яном покончено. А потом, удовлетворенная, отправилась пешком к отелю «Шато».
– Позвольте, – не выдержал Виктор. – Где это все случилось? Море… яхта, обрыв…
– В Тамани.
– Где? – не поверил он своим ушам.
Слово «Тамань» мелькало в разговоре, но он не обратил на это внимания.
– В Тамани, – повторила Глория. – Муж Ирины оттуда родом…
Глава 41
Лаврова заинтересовало другое. Почему Руслана до сих пор невредима, если ваза действительно обладает опасными для жизни свойствами?
– Значит, всю дорогу из Москвы в Тамань сосуд находился в машине Ордынцева и ничего не происходило? – недоумевал он.
– Вероятно, ни Смолякова, ни ее любовник тогда еще не собирались присваивать вазу, – предположила Глория. – Один даже не подозревал о ее существовании, а другая приобрела ее не для личного пользования. Гибельный механизм, заложенный в этом серебряном сосуде, не запускается сам по себе, а приводится в действие помыслами человека.
– Но я тоже не собирался присваивать вазу! – возразил Лавров, невольно вспоминая инцидент со стрельбой в придорожном отеле.
– Зато с нами была Руслана, которая заявила свои права на сосуд… а ты просто попал под раздачу.
– Вот как! – разозлился начальник охраны. – Всем сестрам по серьгам, значит?
Виктор перестал что-либо понимать и только слушал, не выпуская из виду лежащую без чувств блондинку. Ему казалось, что она пришла в себя, но продолжает симулировать обморок. То веки ее дрогнут, то уголок рта дернется, то по всему телу пробежит мелкая дрожь. Ни дать ни взять прикидывается.
– Зачем такие сложности? – продолжал недоумевать Лавров, оскорбленный тем, что попал под влияние вазы. – Прятать сосуд в развалинах с риском, что кто-нибудь его найдет и заберет! Потом искать сообщника, затапливать мешок, чтобы его отыскали во время подводных погружений… с риском, что его не найдут. Мешок могло отнести течением, на него могли наткнуться другие аквалангисты! Не проще ли было Руслане подарить вазу любовнику?
– Ты не понимаешь главного, – покачала головой Глория. – Ордынцев должен был захотеть обладать сосудом, держать его возле себя и не расставаться с ним. Полагаю, это обязательное условие Раметов доносил до своих клиентов. Обыкновенный подарок не вызвал бы той одержимости, которую спровоцировала находка на дне моря.
Виктор оторвал взгляд от Русланы и сообщил, что хозяин «Раритета» каждый раз о чем-то шептался с покупателями.
– Вероятно, об этом самом условии, – заключил он. – Раметов – гипнотизер, у него способность к внушению. Причем к самому зловредному внушению! Его необходимо изолировать от общества.
– Разве не спрос порождает предложение? – усмехнулась Глория. – Находились же люди, которые обращались к Раметову и приобретали его… товар. Одна из его клиенток перед нами. Вот, полюбуйтесь…
Она указала на Смолякову, которая вдруг встрепенулась, глубоко вздохнула и открыла глаза. Ее темный взор был полон ненависти.
– Опять вы! – простонала она, глядя на «детективов». – Я все слышала!
– Кто бы сомневался, – обронила Глория. – Ваша травма не вызвала бы столь глубокого и продолжительного беспамятства.
– Ирина опять обошла меня… она выиграла этот раунд…
Виктор подошел к дивану, где лежала Руслана, и наклонился над ней с вопросом:
– Зачем вы хотели убить ее?
– Пошел ты…
– Позвольте, я объясню, – вызвалась Глория. – А если я буду отклоняться от истины, Руслана меня поправит. Договорились?
Блондинка промолчала, испепеляя ее безумным взглядом. Что может знать о ней эта бабенка, которая зарабатывает на жизнь слежкой за порядочными людьми? Причем порядочной Руслана совершенно искренне считала себя. Искривления в ее сознании зашли слишком далеко и стали необратимыми. Виновата ли в этом исключительно ваза или жизненные установки самой Смоляковой – вопрос спорный.
