– Я думала, Трифону… нанесли рану каким-нибудь инструментом из тех, которыми пользуется Борис, – робко вымолвила женщина. – Но я ошиблась. У нас не было такой косы.
– Косу можно купить… в конце концов, стащить…
– Она выглядит, как новая, – возразила Марианна.
– Значит, вы подозреваете садовника?
– Он… наводит на меня ужас…
«И вы оставляете его работать в своем саду, – подумал Лавров. – Вы отважная и загадочная особа, госпожа Ветлугина. При таком характере позволить мужу посадить себя фактически под домашний арест! В высшей степени странно…»
– Султан и наложница… – вслух произнес он. – Вот так были распределены роли в вашем браке с Ветлугиным? Красавицу непременно стережет верный слуга своего господина. Какой-нибудь главный евнух…
– Борис не евнух. Я не раз ловила на себе его масляные взгляды. При жизни мужа он не осмелился бы ни на что другое.
– Но теперь хозяин мертв. А садовник по-прежнему рядом с вами. Я чего-то не понимаю… – признался он.
Лавров не мог отделаться от ощущения, что его водят за нос. Марианна, казалось, оттаяла, разоткровенничалась. Но ее откровенность имела строго обозначенные границы. Не застигни он вдову в лесу с косой в руках, вряд ли он сидел бы сейчас в ее гостиной и слушал ее лукавые речи. Лукавые, потому что она играет, хитростью пытается ввести его в заблуждение и использовать в своих целях.
– Я не могу разрушить его мир, – жалобно произнесла она, облизнув сухие губы. – Я все еще в его власти…
Отчасти она в самом деле испытывала себя пленницей Ветлугина. Он втянул ее не только в брак, но и в нечто опасное. Сумрачная тень его судьбы легла и на нее.
Лавров слушал вдову с возрастающим недоумением.
– Муж обожал жуткие и эротические восточные легенды, – объяснила она. – Он и меня «посадил на иглу». Избавиться от зависимости не так просто, как кажется.
– Вы наркоманка?
– Не в том смысле…
– В каком же? Я теряю терпение.
– Идемте, – она встала, одернула испачканную соком травы юбку и поманила гостя за собой. – Я покажу вам кое-что…
ГЛАВА 18
«Принцесса Мафальда»,
27 октября 1927 года
Шли третьи сутки плаванья, а Росси все еще не выполнил поручения патрона.
Он потерял покой и сон. Обычная находчивость и сверхъестественная ловкость как будто покинули его. Майер не выходил из своей каюты. Он будто заточил себя в ней, прикидываясь страдающим от морской болезни. Стюарды носили ему то одно, то другое. Его даже посещал доктор.
Росси не сомневался, что бывший управляющий здоров. Он просто караулит бочонок, который, видимо, представляет для него особую ценность. Ходить с саквояжем в ресторан или прогуливаться по палубе, не выпуская его из рук, Майер не решался. Это могло вызвать подозрения. Оставлять же бочонок в каюте он боялся. Опасения управляющего имели под собой почву. По крайней мере один человек на «Принцессе» вынашивает план похищения бочонка. Это Росси. Кто знает, нет ли среди пассажиров еще желающих завладеть сей вещицей.
Утром он пытался поговорить со старшим механиком, но того не было видно ни на палубе, ни в баре, ни в ресторане, ни в курительной. Несколько раз в коридорах и переходах лайнера Росси натыкался на угрюмых, замотанных членов команды. Рейс, по-видимому, выдался не из легких. Он и сам ощущал несвойственное ему внутреннее напряжение и ломоту в костях.
Послеобеденный сон не принес ему облегчения. Ювелирная коллекция Мими Бушерер мирно покоилась в корабельном сейфе, бочонок находился у Майера. А измученный мозг Росси, как назло, не порождал ни одной стоящей идеи.
В полудреме ему явилась Клод. Она смотрела на любовника и улыбалась, словно говоря: «Не стоит беспокоиться о том, что само плывет тебе в руки! Но помни о цене, Пьер… Помни о цене!»
Росси поднялся с постели, умылся холодной водой и начал мерить шагами каюту. Качка усиливалась. Фляжка с вином перевернулась, серебряный стаканчик упал и с надоедливым звоном катался по полу.
«Должно быть, я ошибся по поводу Клод, – досадовал Росси. – Никакая она не дочь фрау Шнайдер, никакая она не колдунья. Ее пророчество не сбылось. Скоро лайнер прибудет в порт назначения, а предсказанный кошмар не осуществился. Час Черной Луны так и не настал… Да, вокруг парохода много воды, что совершенно естественно. А вот с кровью Клод явно промахнулась. Может, она принимала за кровь багровые океанские закаты?»
Если Клод что и угадала, так это касалось только его, Пьетро Росси. Он действительно не итальянец, не француз… и не коммерсант. Его настоящее имя – Петр Исленьев, он русский, хотя свободно владеет несколькими языками. Такой уж у него дар. Он с детства хватал знания на лету. Жаль, наука впрок не пошла.
Авантюрист по натуре, Исленьев участвовал в белом движении, потом примкнул к банде из недобитых белоказаков, потом… прихватив с собой богатую добычу, бежал. Заметая следы, добрался до Гомеля, где его приютила тетка по матери. При переходе польской границы потерял все похищенное в банде, остался гол как сокол.
В Польше у него началась новая жизнь, полная риска и лишений. Считая себя дворянином, аристократом, он чурался грязной работы. Приходилось перебиваться малым. Для Исленьева, привыкшего к сытости и комфорту, прозябание в бедности казалось невыносимым. Он любил легкие деньги, роскошь, красивых женщин и… приключения.
Нужда и скука подталкивали его к опасной черте, и однажды он решился на дерзкое ограбление. Его сообщниками стали двое русских – таких же нищих эмигрантов, как он сам, – и один обиженный на своих господ поляк.
Благодаря отточенному уму Исленьева, первый куш удалось сорвать без особых хлопот. После раздела фамильных драгоценностей графов Ржевусских, которые тянули на баснословную сумму, компания разделилась. Поляк, получив свою долю, уехал в неизвестном направлении, а эмигранты задумались над сбытом краденого.
Продать уникальные вещи оказалось труднее, чем завладеть ими.
«Один неверный шаг, и мы попадемся, – предостерег сообщников Исленьев. – Нельзя торопиться. Я не собираюсь гнить в тюрьме. А вы?»
Разумеется, никого не прельщала перспектива угодить за решетку. И троица легла на дно. Когда историю громкого ограбления вытеснили с газетных полос новые сенсации и скандалы, Исленьев начал осторожно искать нужного ему человека.
На ловца и зверь бежит. Как-то раз мальчишка-посыльный принес Исленьеву записку. В ней некто предлагал русскому встретиться в краковских торговых рядах.
«Я сам подойду к вам», – заключил свое послание неизвестный. Внизу стояла подпись: «Тот, кого вы ищете».
Так судьба свела Исленьева с человеком по имени Вацлав, который на долгие годы стал его работодателем и неисчерпаемым источником дохода.
