– Пьешь?
Она покосилась на почти опорожненную бутылку на стеклянном столике.
– Переоцениваю ценности, – угрюмо ответил он. – Составишь компанию?
Она достала из горки второй бокал и плеснула себе коньяка. Молча выпила.
– Без тоста? – удивился Морозов.
– Какие тосты, Коля? Наша дочь ушла из дома, живет черт знает где… с этим… нищим придурком. А ты сидишь и цедишь спиртное!
– Гоша из состоятельной семьи… он просто ведет жизнь бродяги. Это поза и больше ничего. Ему скоро надоест скитаться по клоповникам и гадюшникам, перебиваться с копейки на копейку.
– Он негодяй, Коля! Возможно, наркоман. Он посадит Лилю на иглу! Неужели ты не понимаешь, во что он может втянуть ее?
– Успокойся… – поморщился Морозов. – Хватит нагнетать. И без того тошно.
– Ее надо найти и вернуть домой…
– Как ты себе это представляешь? Она взрослый человек, имеет право жить там, где хочет, с тем, с кем хочет. Лиля выросла, и мы ей больше не указ.
Жена заплакала. Морозов не выносил женских слез, но идти на поводу у эмоций не собирался. Его больно ранила своевольная выходка дочери, однако он отдавал себе отчет, что они с Лерой сами спровоцировали скандал. Горько признавать свое поражение, а куда деваться? Они возлагали на Лилю слишком много надежд, но та их не оправдала. Дочка еще в гимназии показывала характер. Просто они с женой закрывали глаза на ее выходки. Думали, в замужестве она образумится, остепенится.
– Я знаю, чего она нам не простила, – всхлипывала Валерия Михайловна. – Гошу Спирина! По сути, мы разрушили их первую любовь, и вот теперь… это аукнулось.
– Нам стоило бы задуматься, почему наша Лиля сделала такой выбор, – рассвирепел Морозов. – А не посыпать голову пеплом.
– Спирин отомстил нам. Он совратил Лиленьку еще в гимназии, растлил ее неопытную, наивную душу. А я… мы… проморгали… собственного ребенка…
– Довольно!
Морозов вылил в свой бокал остатки коньяка и выпил одним глотком. Он чувствовал себя оскорбленным, оплеванным. Что они с женой получили от дочери в ответ на любовь и заботу? Лиля могла бы хоть позвонить, успокоить родителей, извиниться, в конце концов. Ее мобильный остался дома, как и прочие вещи, которые ей, видимо, без надобности в новой жизни. Но по городскому-то можно связаться!
– Позвони Спириным, – взмолилась жена. – Ты же знаком с отцом Гоши. Они должны что-то знать.
– Я уже звонил, – устало признался Морозов. – Спирин слышать не желает о блудном сыне. Гоша почти не появляется дома. Кочует по друзьям, живет где попало, перебивается случайными заработками. Отец разорвал с ним всякие отношения. Пока Гоша не придет с повинной и не возьмется за ум, он ему помогать не будет.
– Наша дочь осталась без средств к существованию, Коля.
– У нее есть карточка… и она может снимать со счета кое-какие деньги. Если не будет шиковать, хватит надолго.
– Гоша наркоман, – упрямо твердила жена. – Знаешь, сколько стоят наркотики?
– Догадываюсь, – съязвил Морозов. – Лиля сама выбрала свою судьбу. Мы пытались остановить ее, однако наши усилия пропали даром.
– Ты будешь равнодушно смотреть, как гибнет твоя дочь?
– Если человек стремится к гибели, бесполезно ему мешать. Он все равно сломает себе шею.
Николай Степанович сердито замолчал, качая ногой, обутой в тапочек из мягкой кожи. Жена зарыдала.
– Надо вернуть Лилю домой, – давясь слезами, вымолвила она. – Любым способом! У тебя же есть деньги, связи. Найми детектива!
– Допустим, я ее найду, – не выдержал Морозов. – И что? Предлагаешь посадить ее под замок? На хлеб и воду? Или выпороть? Держать собственную дочь в подвале загородного дома? Нет уж… с меня хватит! Я уже ученый. Послушался чужого совета, жениха ей подобрал, решил сыграть свадебку. А невеста-то – фьють! – сбежала! Села на мотоцикл и даже ручкой нам не помахала на прощанье. В кого она такая кривая уродилась? А? Чего ей не хватало?
Жена его мало-помалу успокаивалась. Слезы высохли, дыхание выровнялось.
– Я сделала для Лиленьки все, что смогла, – придя к какому-то внутреннему равновесию, заявила она. – Все, что было в моих силах. Видно, так ей на роду написано…
ГЛАВА 27
В забегаловке, где Лавров поджидал своего осведомителя, пахло вареными пельменями и сигаретным дымом. Звенели пивные кружки, официантки не спеша разносили заказанную еду.
Лаврову принесли две порции сосисок, салат из свежей капусты и пиво.
Как бывший опер, он имел агентуру, с которой продолжал поддерживать связь. Нынче хоть есть чем платить за полученную информацию. Охотников работать за идею находилось немного.
– Привет, – хмуро буркнул приземистый мужичок в черной головной повязке и кожаном прикиде с заклепками. – Ну че опять?
– Садись, Димыч, перетереть надо. Ты на коне?
– На чем же еще? Я, блин, в метро не спускаюсь. Боюсь, – без стеснения признался мужичок, устраиваясь на пластиковом стуле. – Мне в каждой бабе террористка мерещится. Ей-богу!
– Жаль, выпить не сможем, – Лавров поставил на стол большую бутылку немировской с перцем. – С собой заберешь.
Димыч радостно потер руки в байкерских перчатках.
– Угодил, начальник. У меня-то в карманах ветер. Сам знаешь, я кредит за свою «Хонду» выплачиваю. Сижу на мели.
– Значит, денежки лишними не будут?
– Короче, говори, че надо… – насупился байкер. В его ухе блестела круглая металлическая серьга, подбородок зарос щетиной.
– Мне бы Гошу Спирина повидать. Его еще Спиртом кличут. Знаешь такого?
Димыч молча отхлебнул пива, принялся за сосиски с горчицей. Сосиски были его любимым лакомством.
– Зачем тебе Спирт понадобился?
– Парень телку одну умыкнул…
– А ты ее типа разыскиваешь? – окрысился байкер. – Я на своих не стучу, начальник.
Лавров показал ему стодолларовую купюру и подмигнул.
– У телки крутой папаша, – нехотя сообщил Димыч, не переставая жевать. – Мы в курсе. Но Спирт ее не силком увез, она сама. Она не малолетка. Статью не пришьешь. Тебя ее папик нанял?
– Какая разница? Мне Спирт нужен. Не из-за телки. По другому делу.
– Ну да? – недоверчиво протянул байкер.
– Я тебя когда-нибудь обманывал?
Димыч взял паузу, обдумывая предложение. В сущности, Спирт в их среде – чужак. Прибился к стае, потом отколется. Такие, как он, долго не задерживаются. Покуролесят и возвращаются к своим пенатам.
– Кстати, почему его Спиртом окрестили? – спросил Лавров. – Пьет много?
– Не замечал. По фамилии, видать. Хотя нет… Он как будто под кайфом. Постоянно. А водкой от него не пахнет. Вот ребята и прозвали его Спиртом.
