Глава компании, не дождавшись десерта, задремал в кресле, и Глория пригласила Лаврова в соседнюю комнату, убранную по-восточному. Ковры, длинный диван с подушками, светильники из цветного стекла и несколько чудесных кальянов на деревянной подставке. В воздухе пахло фруктовым табаком.
– Покурим?
– Не сейчас, – улыбнулась Глория.
Ее волосы были распущены и вились по плечам, губы соблазнительно приоткрылись…
«Она меня дразнит, – напрягся Лавров. – В отместку за то, что я привез этого индюка Колбина. Да еще и напоил…»
Глория прислушалась к шагам Санты в столовой. Тот убирал посуду. Звенели тарелки, похрапывал уснувший гость.
– Колбин решил приударить за тобой, – сказал Лавров. – Ты в курсе?
– Допустим…
– От ненависти до любви один шаг! И он его сделал.
– Ты можешь мне помочь?
– Отвезти его домой? С радостью.
– Да нет. Я не про то… Понимаешь, ко мне утром приезжала женщина… актриса из частного театра. В общем, ее хотят убить.
Начальник охраны молча уставился на Глорию в ожидании какого-нибудь подвоха. Она уже использовала его вслепую. Почему бы не повторить удачный опыт?
– Это твоя подруга? Не помню, чтобы ты дружила с актрисами.
– Я видела ее в первый раз. Она приезжала к Агафону, а не ко мне…
– Он же умер!
– Она не знала… Так ты поможешь?
Лаврову ужасно хотелось послать ее ко всем чертям. Отказаться. Заявить, что он не мальчик на побегушках. Что ему плевать на ее капризы и прихоти. Что…
– Кому нужна помощь? Ей… или тебе? – вместо этого выдавил он, проклиная себя за мягкотелость.
Он опять дал слабину, не устоял.
– Нам обеим. Видишь ли, она обратилась ко мне за услугой… весьма щекотливого свойства…
– Погоди… – растерялся Лавров. До него начал доходить смысл сказанного. – Агафон был колдун! Значит…
– Не важно. Женщина в опасности… ей осталось жить…
Глория склонила голову на бок, будто бы ей было известно, сколько отмерено судьбой какой-то там актрисе.
– …день или два, – заключила она. – Я ее предупредила. Но чувствую, что этого недостаточно. Над ней тяготеет рок! Ей нельзя было брать псевдоним Жемчужная… нельзя играть Клеопатру… Надо что-то делать, Рома.
Лаврову казалось, он слушает горячечный бред. Хотя внешне Глория выглядела вполне нормально.
– Тебе-то откуда знать, сколько кому осталось? За кого ты меня принимаешь? – вспылил он. – За идиота, который поверит любой выдумке? Ты что, возомнила себя…
У него не хватало слов. Глория свихнулась на почве проклятого дома и его бывшего хозяина. Призрак карлика наверняка бродит по этому жутковатому жилищу… и воздействует на окружающих. Санта тоже с приветом. Нормальные люди тут жить не станут.
– Я видела ее смерть…
– Возвращайся в свою квартиру, – посоветовал ей Лавров. – Иначе я за тебя не ручаюсь.
– Я видела!.. Она лежала на полу… в костюме египетской царицы…
– Послушай, Глория… в этом доме еще и не такое померещится. Здесь же все стены пропитаны… пропитаны… чертовщиной! Добром это не кончится. Беги отсюда, пока не поздно.
– Поздно… Я сделала свой выбор. Если тебе со мной не по пути, я не обижусь…
Лавров скрипнул зубами от досады. Он допустил промах. Непозволительную ошибку. Чего он испугался? Колдовства? Глория на колдунью не похожа. Откуда бы у нее вдруг взялись пророческие видения? Она просто не в меру впечатлительна. Насмотрелась здесь на всякие сомнительные атрибуты, которыми пользовался карлик, дабы опустошать карманы своих клиентов… и вздумала себе попробовать…
Он улыбнулся собственным мыслям:
– Я тоже сделал выбор, если ты помнишь. Встал на твою сторону и готов идти до конца.
«Что ты мелешь? – вскричал его внутренний критик. – Опомнись, парень. Эта женщина – опасная авантюристка. Ты до сих пор не знаешь, какая связь существует между ней и карликом! Почему она поселилась в его доме! Неужели ты ей веришь? Взгляни на нее беспристрастно. Она же насквозь лживая, изворотливая штучка, от которой следует держаться подальше. Где твое благоразумие? Она снова подставит тебя под удар, и даже глазом не моргнет…»
– Значит, ты согласен мне помочь? – спросила Глория. – Ты же не бросишь двух беззащитных женщин на произвол судьбы?
О, как невинны, как смиренны были ее глаза. Как сладок голос! Голос сирены, завлекающей моряков в гиблое место…
– Конечно же я тебя не брошу, – сдался Лавров.
«Твой корабль вот-вот сядет на мель, – напрасно предостерегал его критик, не поддающийся чарам прелестной вдовы. – Или разобьется о рифы. А она будет наблюдать за катастрофой с торжествующей усмешкой. Спасайся, безумец!»
– Весь фокус в псевдониме, – перешла к делу Глория. – Артисты, переживая чужие трагедии, рискуют подхватить смертоносный вирус…
– Что ты имеешь в виду?
– Двойную игру. Нельзя одновременно играть в жизни и на сцене. История, рассказанная госпожой Жемчужной, навела меня на одну мысль. После ее отъезда я полистала пару книг. Благо, Агафон собрал недурную библиотеку. И вот что я обнаружила! Псевдоним Жемчугова носила знаменитая Прасковья Ковалева, крепостная актриса графа Шереметева. Ни слава, ни любовь хозяина не принесли ей счастья. Шереметев отважился жениться на ней… но даже это не спасло бедную Парашу от смерти. Исторические источники сообщают, что у нее внезапно обострился туберкулез, который унес ее в могилу…
– Судя по твоему тону, ты не согласна?
– Мне видится другая причина ее гибели, – заявила Глория. – Жемчугову отравили… Яд проник в организм и вызвал кровохарканье, которое по ошибке приняли за чахотку. Симптомы могут быть очень похожи. Говорю тебе это как врач. Очевидно, у талантливой актрисы и певицы нашлась завистница, решившаяся отомстить ей столь жестоким способом. Возможно, они были соперницами не только на сцене…
– Ревность?
– Граф Шереметев не был монахом и нередко посещал по ночам спальни своих дансерок
[10]
и певичек. Беспорядочные связи с подневольными девицами ему легко прощали. Но истинной любви простить не смогли, – ни аристократы, ни крепостные, ни домочадцы.
– То есть… одна из бывших любовниц графа посягнула на жизнь его фаворитки?
– Чем не мотив для убийства? Жемчугова внезапно тяжело заболела… и если бы не отчаянные усилия графа и лучших докторов, то умерла бы. Она оправилась и снова вышла на сцену, но ее здоровье сильно пошатнулось. Шли годы. По долгу службы Шереметеву пришлось переехать в Петербург… естественно, жену он взял с собой. Там, в суровом климате северной столицы, болезнь начала прогрессировать, и Жемчугова, тогда уже графиня Шереметева, скончалась. Ей не исполнилось и тридцати шести…
