– А смысл? Если все равно ничего нельзя изменить?..
Наталья Солнцева
отрывок из следующего романа
Дневник сорной травы
Серия «Сады Кассандры»
Юрий смотрел на Анну, стараясь уловить в ее выражении лица, жестах, голосе нотки фальши. Это ему не удавалось. Она вела себя как ни в чем не бывало – улыбалась, рассказывала, как провела день. Ни о загородном доме, ни об агентстве «Самсон» ни слова.
Она налила в стаканы молоко. Салахов поморщился.
– Не люблю молоко.
– И напрасно! – весело возразила Анна. – Напиток молодости. Клеопатра купалась в молоке. А эта женщина знала, что делает!
– Надеюсь…
– Ты что, дуешься? – невинно спросила она.
«Зачем ей дом? – сердился Юрий. – Наша квартира достаточно велика и благоустроена, чтобы Анна чувствовала себя свободно и могла заниматься, чем хочет. У нее отдельная комната, компьютер. Я в ее дела не вмешиваюсь… К тому же вторая квартира в театральном доме в полном ее распоряжении. Может быть, Анне хочется уединиться, побыть на природе? Но на такой случай у нас уже есть загородный коттедж…»
Он увлекся размышлениями и пропустил ее вопрос мимо ушей.
– Ты бы хотела провести выходные за городом? Съездим в Ораниенбаум? Там красивые места…
– Природа? – удивилась Анна. – Тебя потянуло в лес? Или на повестке дня сельская идиллия? Экзотика по-русски.
Юрий вздохнул. Увы, он не ошибся. Анна не особенно тосковала в отсутствии лугов, грибных подлесков и речных плесов. Иными словами, к природе она была почти равнодушна. Только море она любила! Море, тропические фрукты и всякие заплесневелые развалины.
– Тебе не хочется? – снова спросил он.
Жена посмотрела на него долгим взглядом, от которого у Юрия холодок пробежал по коже. Черт возьми! Он до сих пор не научился чувствовать себя спокойно, когда она так изучала его. Юрий понимал: в такие моменты Анна внутренне оценивает его и принимает какие-то решения.
В спальне, у изголовья кровати, она поставила маленькую статуэтку, потемневшую от времени. Фигурка представляла собой отвратительную трехликую женщину, от которой Юрия пробирал озноб. Ему становилось жутко. Хотелось спрятать статуэтку подальше. Он не мог признаться себе, а тем более Анне, что боится спать в комнате, где стоит трехликая женщина. Во-первых, это глупо, а во-вторых, смешно. Он бы и сам с удовольствием посмеялся – какая-то фигурка вызывает у него страх! Анна не обращает на нее внимания, спит, как младенец. Последнее обстоятельство задевало самолюбие Юрия сильнее всего.
– Что это за статуэтка? – спросил он на третий день после того, как трехликая особа появилась в их спальне.
– Геката, – ответила Анна вскользь, не пускаясь в объяснения.
– Откуда она у тебя?
– Принесла из своей квартиры. Мы ведь уезжаем? Я хочу взять ее с собой.
Юрий не стал возражать. Это произошло перед самым отъездом в Англию. Анна повсюду таскала фигурку с собой и неизменно ставила ее у изголовья. Таинственная Геката наводила на Юрия черную меланхолию, и он вздыхал с облегчением, когда ему предстояли деловые поездки. По большей части Анна отказывалась сопровождать его, и Юрий ночевал в гостиничных номерах или в своей петербургской квартире. Отсутствие трехликой «красавицы» действовало на него благотворно: сон был спокойным и безмятежным. Но это продолжалось недолго. В разлуке с Анной он чувствовал себя сорвавшимся с якоря кораблем, и начинал неотрывно думать о встрече.
«Почему ей не живется, как обычной женщине? – думал он о жене. – Ходила бы по магазинам, покупала тряпки и безделушки. В конце концов, занялась бы теннисом или йогой. Посещала бы тусовки, где можно посплетничать. Чего ей не хватает? Далеко не каждый муж любит свою жену так, как я люблю Анну, ни в чем ей не отказываю, потакаю всем капризам… Чего она ищет?»
Он ходил по замкнутому кругу, пытаясь разгадать, что движет Анной. В первый год их совместной жизни Юрий надеялся это понять. Последующие годы значительно поубавили надежды. Вот хоть сейчас – зачем ей дом?
Он понял, что снова пришел к тому, с чего начал.
Вспомнились бесконечно длинные жаркие дни в Афинах, когда Анна вела себя очень странно. То она чуть ли не сутками пропадала на своих развалинах, то сидела дома, на диване, поджав ноги и устремив взгляд в неведомые дали.
– О чем ты думаешь? – не выдерживал Юрий. – Давай сходим в ресторан, поужинаем…
Она отрицательно качала головой:
– Я еще не все поняла.
У Анны был дар отвечать так, чтобы собеседник не мог уловить суть сказанного. Переспрашивать Юрий не любил. Ему казалось, что жена посчитает его недалеким и разочаруется в нем. Последнее было гораздо хуже любых ее «выкрутасов», к которым Салахов надеялся привыкнуть.
На третий день сидения на диване Анна вдруг заявила, что хочет съездить в Иорданию.
– Куда?!
Юрий решил, что ослышался.
– В Иорданию, – твердо повторила она. – Ты сможешь это устроить?
– Господи, Анна! Зачем? Это же арабская страна. Скажи на милость, что ты там забыла?
– Мне надо.
Юрий в очередной раз потерял терпение. Она не желает даже объяснить, что к чему. «Мне надо»! И он должен этим довольствоваться. А почему надо? Что за причины переться в пустыню, где только верблюды, бедуины и песок?
– Анна…
– Когда мы сможем выехать?
Юрий понял, что для нее поездка – дело решенное. Лучше не спорить. Жена просто засияла, когда он сказал:
– Завтра едем.
Иногда Юрию казалось, что смысл его жизни заключается в том, чтобы исполнять желания Анны, служить для нее чем-то вроде лошади, которую она оседлала, чтобы доскакать до своей цели. Вспыхивала обида, быстро сменяющаяся покорностью. Он сам сделал выбор…
Боже! Что это было за адское путешествие! Все, как он представлял себе – жара, песок, верблюды, горные цепи.
Юрию пришлось сцепить зубы. Негоже оказаться слабее женщины, спасовать перед трудностями. Салаховы такого себе позволить не могут.
В окно гостиничного номера были видны скалы и раскаленное, серое от зноя небо. Юрий безуспешно пытался уснуть, Анна изучала кипу путеводителей и карт.
– Вот! – Она торжествующе тыкала пальцем в какой-то рисунок. – Нам надо сюда!
– Дорогая, ты уверена? – спросил Юрий, старательно маскируя сарказм.
– Конечно.
– Жаль, что я не могу сказать этого о себе! – вздохнул он. – Так куда нам надо?
Следующим утром они направились в Петру. Оказывается, среди иорданских гор существует извилистое и сумрачное ущелье, которое является единственной дорогой в античный город из розового песчаника, вырубленный в скалах. Желающих посетить Петру – пристанище духов обитателей гробниц и храмов заброшенного города – оказалось не так уж мало. Люди двигались между отвесных скал, тропа становилась все темнее, стены все выше. Когда они прошли последний поворот, их взглядам открылся застывший в торжественной тишине, вырезанный в обветренных песчаниках призрачный Рим. Или Афины. Или нечто подобное, невесть каким образом оказавшееся в забытом богом месте…
