– Нет. Вот, – Берия протянул ему еще бумагу, – это проект
постановления Пленума ЦК об избрании меня Генеральным секретарем. А это тоже
проект постановления об избрании Сталина, то есть тебя, Почетным председателем
партии. Это очень хорошая должность. Ты будешь жить в идеальных условиях,
получать большую зарплату и ничего не делать.
– Интересно, – пробормотал Меловани. – Очень интересно. А ты
знаешь, Лаврентий, какая разница между просто председателем и почетным
председателем? Такая же, как между государем и милостивым государем. Так вот,
милостивый государь, я ваши проекты не принимаю.
Меловани постучал бумагами по колену, чтобы сложить их
аккуратно, листок к листку. И тут же порвал их.
– Что это значит? – закричал Берия. – Послушай, генацвале! –
Два чувства им овладели: возмущение и растерянность. – Ты, кажется, слишком
вжился в свою роль. Я тебя поставил на это место не для того, чтобы ты сам
решал, что принять, что не принять. Я тебя поставил для того, чтобы ты только
делал вид, что чем-то руководишь. А на самом деле руководить все-таки буду я.
Твое дело – только слушать мои подсказки и делать то, что я тебе говорю.
– Вот как! – вроде бы огорчился артист Меловани. Он поднялся
из кресла, раскурил трубку, прошелся по комнате. – Значит, ты говоришь, что я
слишком сильно вжился в свою роль? – Он сделал паузу и выпустил три дымных
кольца. – А что я тебе скажу, кацо, – употребил он обращение, более
пренебрежительное, чем предыдущее, и озорно тряхнул головой. – А я тебе то
скажу, кацо, что ты прав. Я действительно вжился в роль. Я настолько вжился в
роль, что теперь чувствую, что я – Сталин. А ты только Берия. Значит,
руководить буду я, а ты, как и раньше, будешь делать то, что тебе скажет
Сталин. То есть я.
– Ах вот ты какой шустрый! – вскипел Берия. – Да что же ты
себе придумал такое! Да я тебя… да я тебе… Да я знаешь, что сделаю! Я… – Он
полез в карман, где у него обычно лежал маленький дамский «вальтер», забыв, что
тот был отнят у него на проходной. Но пока он шарил в пустом кармане, Меловани
хлопнул в ладоши (опять хлопнул в ладоши, видно, без хлопанья эти люди никак
обойтись не могли) – и в дверях мгновенно возник все тот же генерал Власик. Он
внимательно посмотрел на того, кого он считал Сталиным, и на Берию. Берия
поспешно вынул руку из кармана и стал стряхивать с френча случайные крошки.
– Вам что-нибудь нужно, товарищ Сталин? – спросил генерал
тихим, вкрадчивым голосом.
– Нужно, – подтвердил Сталин. – Прикажи подать нам два кофе
по-турецки. С коньяком. С грузинским. Или лучше с армянским. Или даже с
французским.
И щедро махнул рукой.
