– Ты же понимаешь, что это никакой не леший. Но народу по-другому не объяснить. Это всего лишь мальчик-волк, как у Руссо. Попал в лес, вырос там, но вреда от него никакого. Отдай мне его на воспитание!
Князь задумался, но тут мужичок с бельмом на глазу решил взять реванш. Он подскочил к притихшему было Пашке и заявил:
– Ирод это, сжечь его надо! Потому что от него только беда! Ваше сиятельство, смотрите, что мы у него нашли!
С поклоном он протянул князю мобильный телефон, видимо, отобранный у Пашки. Князь уставился на этот странный предмет и в страхе спросил:
– И что сие?
– Дьявольские штучки! – заявил уверенно мужичок. – Потому как стоит до него дотронутся, как он сиять начинает! И переливается, словно яхонт какой. А на самом деле там смерть таится! Всем нам смерть лютая!
Князь перекрестился и велел отцу Филарету:
– Ты у нас муж ученый, скажи, что это такое и как могло у этого юнца очутиться? Неужели…
Он понизил тон и произнес:
– Неужели это никакой не мальчик-волк, а коварный супостат, что проник к нам с новейшим оружием? Императора задумал погубить? Господи, надо слать в Питер гонца!
Князь, впавший в немилость еще при Екатерине, находился и при ее сыне Павле в опале. Он надеялся таким образом подправить свои дела и выйти в фавор. Лешим аль домовым просвещенного государя удивить было трудно, а вот завоевать его расположение, сдав шпиона заморского, к тому же с неведомым оружием в кармане, было вполне реально.
– Гм, не оружие это, а, видимо, амулет… – произнес отец Филарет, вертя в руках мобильный.
Мужичок, воспользовавшись промахом священника, заголосил:
– Амулет, амулет колдовской! Он на всех нас мор хочет навести! Ваше сиятельство, велите вы его до смерти засечь и шкуру снять! Только так мы можем от этой мерзости защититься!
Князь явно колебался, наверняка взвешивая, каким шпиона лучше сдать государевым людям – живым или мертвым. Ведь живой он мог дать показания, а потом еще бы и выяснилось, что не шпион это вовсе никакой. И тогда бы князь сел в лужу. Посему было понятно, что он склонялся более к мертвому шпиону – с такого и спроса нет. А вот почести и награды получить можно.
– Ну что же, все-таки проведем допрос со всей строгостью, приличествующей подобному случаю… – молвил он, а отец Филарет подошел к Пашке и сунул ему мобильный.
– Что ты делаешь, кузен? – спросил князь озлобленно, явно не радуясь выходке священника. – А вдруг он нас этим оружием умертвит?
– На все воля Божья! – ответил отец Филарет и подмигнул Пашке – мол, начинай. Тот же возился с мобильным, но ничего не выходило. Да и как что-либо могло выйти, если связи никакой двести лет назад не было?
– Все это суетное! – заявил князь, вынимая плетку из бадьи, а мужичонка с бельмом поддакнул:
– Ваше сиятельство, только вы нас спасти можете!
Тут мобильный в руках Пашки залился оглушительным трезвоном – видимо, парнишка выбрал функцию включить телефонный сигнал. Князь от неожиданности выпустил из рук плетку и уставился на Пашку.
– Так и есть, шпион! – произнес он. – Сигнал своим подает!
– Да нет же, это всего лишь телефонный звонок! – заявил Пашка жалобно. – Вот, давайте я вам другую мелодию поставлю…
Раздалась ламбада. Князь прислушался и заметил:
– Демоническое что-то. Но задумка механическая хорошая. Наподобие шарманки, только во много раз меньше. Вот бы наладить производство таких – вмиг разбогатеешь!
Вот Стив Джобс так и сделал – только двести лет спустя!
Кажется, одна идея в голове князя сменяла другую. Пашка же перескочил на другую мелодию, и раздалась «Маленькая ночная серенада» Моцарта.
– Гм, даже и гениального Вольфганга Амадея играть горазда! – сказал потрясенный князь. – Так-так-так!
А затем грянул какой-то современный рэп-мотив. И Анна с удивлением отметила, что несколько затесавшихся в толпу подростков стали двигаться в такт этой музыке, которая сводила с ума их праправнуков спустя двести лет.
– Нет, не шпион! – вынес вердикт князь. – А изобретатель! Хотя слишком молодой для этого. Наверняка подмастерье, который у своего ученого патрона сей артефакт украл!
Пашка же, расправив плечи и придя в себя, заявил:
– Ну, приплыл я к вам из Англии… Там я и был подмастерьем у одного гениального человека. Ван Хельсингом кличут…
Князь вскинул брови и крикнул:
– Англия! Ван Хельсинг? Британцы и голландцы? Враги нашей славной империи? Взять его! Это шпион!
Пашку скрутили, а князь подошел к нему, вырвал у подростка мобильный и стал нажимать кнопки.
– Как сие изобретение работает? – спросил он хмуро, а Пашка заявил:
– У него зарядка закончилась. А прибор для подзарядки я в лагере оставил, тут, неподалеку от «Чертяково»…
В виду он имел «Чертяково» в двадцать первом веке и свой патриотический лагерь, в который его направили родители. Но князь все понял превратно и провозгласил:
– Лагерь у них тут военный! Неподалеку от моего «Чертяково»! Мужики, обороняться будем! Наверняка британцы с голландцами высадились, на столицу нашу прут! Государя императора свергнуть задумали!
Как ни пытался убедить отец Филарет своего туповатого кузена, что опасности никакой нет и не могут британцы с голландцами возникнуть под «Чертяково», но тот был неумолим.
По его приказанию Пашку заперли на конюшне, а на дверь комнатки, куда его запихнули, повесили большой замок. Ключ от него князь вручил Захару Архиповичу и сказал:
– Головой за него отвечаешь! Учти, если что с ним случится, первым в Сибирь поедешь. Готовьте гонца, в Петербург весть государю повезет!
Он удалился, сопровождаемый своей дворовой свитой. Анна сделала вид, что последовала за всеми, сама же осталась около конюшни. К тому времени уже практически полностью стемнело, и никто из мужиков не пожелал оставаться неподалеку от неведомого молодца, который то ли шпионом был, то ли лешим или домовым.
Наверное, никто из дворовых не осмелился бы нарушить приказание князя и освободить узника. Посему не сочли нужным выставить около конюшни караул. Воспользовавшись этим, Анна проскользнула туда и подошла к каморке, в которой под замком сидел Пашка.
– Паша, Паша! – позвала она, и тот ответил:
– Что, тетка, приперлась смотреть на чудо природы! Я ведь и домовой, и леший, и оборотень! Сейчас тебя живьем проглочу, если не сгинешь!
Он завыл, явно желая испугать Анну, которую принял за любопытную особу, но девушка произнесла:
– Павел, прекрати юродствовать! Я, как и ты, из двадцать первого века. И хочу тебя спасти. Поэтому не кривляйся, а лучше помоги мне!
