– Лучше попроси меня переночевать у вас, – рассмеялась она. – Я свяжусь с твоим отцом, чтобы он приехал за мной к тебе.
– Не возражаю, мамочка.
– Тогда жди меня минут через двадцать.
– Отлично.
Зорина тут же перезвонила мужу:
– Мама придет минут через двадцать.
– Хорошо, Катюша, – отозвался муж. – Мы с Павлом и Петей поедем мимо нашего дома и захватим тебя. Жди нас через полчасика. Устраивает?
– Конечно, – проговорила журналистка.
Старое кладбище в Загородной балке не выглядело заброшенным. Здесь находилось уникальное сооружение – церковь Всех Святых, самое старое здание в городе, построенное в тысяча восемьсот двадцать втором году и бывшее долгое время единственной действующей церковью в Приреченске. Она поражала своей архитектурой. Церковь возвели в классическом стиле: крестово-купольная в объеме с полуциркульной апсидой в восточной части, увенчанная куполом, с овальной колокольней, украшенной шпилем. Бывая на этом кладбище и стараясь прочитать надписи на могилах, Зорина останавливалась возле колонн при входе церкви и один раз решилась туда зайти. Храм поразил женщину роскошным убранством. Она поставила свечи и заказала молебны. Кладбище и церковь казались ей овеянными какой-то тайной, которая всегда витает над подобного рода местами. Однажды Зорина решила отыскать склеп бывшего градоначальника Приреченска Максимова, нашла к нему дорогу, пролегавшую между заброшенных могил, но внезапно путь ей преградила огромная черная овчарка и стала так злобно и оглушительно лаять, что журналистка попятилась назад. Ей почудилось: дух Максимова охраняет полуразрушенный склеп и не допускает к нему никого. Интересно, жива ли та черная собака? Если да, как же там оказалась Галя?
– Смотри-ка, а Петька с Заболотным нас обогнали, – усмехнулся Павел, показывая на полицейский «уазик». – Возможно, нашему доктору уже удалось провести осмотр, и он нам расскажет что-нибудь интересное.
Костя подъехал к склепу и остановил машину. Катя огляделась по сторонам. Никакой черной собаки не было и в помине. Навстречу им поспешил Прохоров:
– Ну, в общем, некоторые выводы сделаны. Михалыч осматривает тело. А вы, Катерина Алексеевна, не боитесь? – вдруг обратился он к Кате.
– Почему ты спрашиваешь? – удивилась женщина.
– Да потому что зрелище не из приятных… к тому же она ваша подруга…
– Я здесь, чтобы ей помочь, – призналась Зорина. – Пусть даже после смерти, – она нервно сглотнула: – Матери ее сообщили?
Петя покраснел:
– Как всегда, досталось мне. Не хотел бы я оказаться на ее месте.
Павел, Костя и Катя вылезли из автомобиля. Снежок заскрипел под ногами. Тишина старого погоста уже была нарушена. Под сенью ветвей акации, как всегда, выделялись темными сгустками мягкой хвои траурные туи, напоминающие смутные фигуры гигантов, сгорбленных под бременем лет, а разросшиеся кусты сирени и жимолости надежно прятали от нескромных взоров многие эффектные надгробия и уютные уголки старого кладбища с их неповторимым сентиментальным очарованием. Склеп, построенный в готическом стиле, был в неплохом состоянии, что приятно удивило журналистку. Барельеф над входом, изображающий ангела, был подпорчен вандалами современной исторической эпохи, а все остальное пребывало в целости и сохранности. Полицейские и Катя вошли в склеп из серого камня. В нос ударил запах сырости. Свет пробивался через высокое окно. В самом склепе и вокруг него явно поддерживалась чистота – шприцы, презервативы и экскременты не бросались в глаза. Зато бросались в глаза понадерганные из заброшенных могил металлические кресты, аккуратно прислоненные к стенке склепа. Внутренние стены оказались тщательно испещрены рисунками и плохонькими стишками, тематика которых не оставляла никаких сомнений в том, что современные «готы» превратили склеп в некое подобие своего храма.
– Идите сюда, – послышался голос Заболотного, и замшелые стены осветил его фонарик. – Тело здесь.
Стараясь не споткнуться о камни и куски битого стекла, все осторожно ступали по полу. Журналистке стало жутко, и она сжала руку мужа.
– Может, вернешься? – шепнул он. Женщина покачала головой:
– Нет, я должна. Должна… Господи, этого не может быть…
Тело Гали Смирновой лежало возле правой стены склепа. В одной руке девушка сжимала какой-то листок бумаги, – другой – тонкую лозу. Ноги трупа касались нарисованного углем треугольника. Понятые – кладбищенский сторож и работница церкви – стояли неподвижно, как каменные изваяния.
– Как она умерла? – прошептала Катя.
Михалыч с жалостью взглянул на Зорину:
– От асфиксии. Вероятно, ей на голову надели целлофановый пакет и держали, пока бедняжка не задохнулась. Никаких следов борьбы мною не обнаружено. Неприятное место, доложу я вам. И с чего ее угораздило сюда прийти?
– Время смерти? – осведомился Павел.
– На первый взгляд с пяти до шести утра, – сказал эксперт. – Ну, а подробнее – сам знаешь. Вообще у меня такое мнение, будто кто-то проводил здесь ритуал черной магии. К сожалению, я в таких делах не знаток, и придется поковыряться в специальной литературе. А сама ли она участвовала в обряде или кто-то делал это до нее – пока ответить не могу. А ты знала о ее пристрастии к черной магии? – обратился он к Кате. Она дернулась:
– Насколько я знаю, Галя могла обратиться к темным силам только в одном случае, – медленно произнесла она. – Смирнова давно хотела заполучить одного парня, но тот счастливо женат и не собирается оставлять семью. Он никогда не скрывал этого от нее, но Галя была как одержимая. Возможно, это и заставило обратиться к черному магу.
Послышался шум подъезжающей машины.
– Санитары, – пояснил доктор, – возможно, в эдакой грязи и отыщем какие-либо зацепки. И чего тут только нет. Мы с помощником много насобирали. Тут тебе и следы рук, ног, обуви, транспортных средств, остатки пищи, какие-то вещи, вероятно, бомжей, окурки, спички, да и следы отправления естественных надобностей. Хорошо, что теперь администрация займется склепом. Все же исторический памятник, а не общественный туалет и бомжацкая ночлежка. А сейчас я распоряжусь, чтобы унесли тело. Петя, ты уже сделал все необходимое?
Прохоров кивнул. Заболотный вышел из склепа и глубоко вздохнул:
– Ребята, забирайте труп.
Катя подошла к подруге, всматриваясь в ее посиневшее лицо.
– Почему ты не уберегла себя? – спросила она. – Что ты здесь делала? А что у нее за бумажка в руках? Я могу посмотреть на этот листок? – поинтересовалась Зорина у Заболотного.
– Только из моих рук, Катенька, – засуетился пожилой мужчина. – На нем, вероятно, есть отпечатки, – он аккуратно поддел листок пинцетом и спрятал в целлофановый пакетик. – Придешь ко мне сегодня, и я дам тебе этот манускрипт.
– Я обязательно приду, – пообещала Катя. – Я найду ее убийцу, пусть мне придется не спать по ночам.
