Петер поблагодарил, и они с Беном подошли к столу Грэма. Тот теребил рыжую бороду, пристально глядя на них.
— Долго вы еще будете не пускать нас в кабинеты? Не думаю, что это законно.
— Все претензии к господину Жерлану. Я тут ни при чем, — ответил Петер.
Ему очень хотелось сказать Грэму, чтобы тот перестал морочить им голову. Петер не верил, что его команда занималась подтверждением медицинских патентов. А еще ему было интересно, знает ли Грэм, что они не имеют никакого отношения к Еврокомиссии, хотя и приехали вместе с Жерланом?
— Нам нужно поговорить с членами вашей группы, — объяснил Петер. — Со всеми по очереди.
Грэм раздраженно указал на шестерых исследователей:
— Пожалуйста…
Четверо «техников», в которых Фанни узнала военных, отсутствовали.
Бен подал руку единственной в группе женщине, брюнетке лет сорока:
— Сначала дамы!
Они беседовали все утро в комнате с видом на бездну, в которой клубились облака. Петер и Бен задавали вопросы по списку, составленному Жерланом: семейное положение, образование, должность, список обязанностей. Петера удивило, что никто не возмущался и почти не протестовал. Ученых допрашивали как подозреваемых в преступлении, а они с готовностью отвечали на любые вопросы. Это были лаборанты, фармацевты или врачи, несколько месяцев назад нанятые Еврокомиссией. Они работали с документами, которые им присылали для того, чтобы подтверждать соответствие патентов европейским стандартам. Единственное, что казалось им необычным, — это место работы, но им объяснили, что отсюда легче предотвратить утечку информации и промышленный шпионаж. Беседа с членами группы Грэма текла без сучка и задоринки.
Петер хотел знать, кто нанимал их на работу и встречались ли они с представителями Комиссии. Ему каждый раз отвечали — нас нанял Дэвид Грэм. А зарплата? Им платила Еврокомиссия, они могли предъявить расчетные листки. Оставалось только спросить в лоб: а о мошенничестве вы ничего не знали? Вам платили из черной кассы! Петеру хотелось выкрикнуть это, чтобы заставить их встряхнуться. Но он сдержался. В конце концов, это дело Жерлана.
Но кое-что его все-таки смущало. Ему казалось, что ученых подвергли обработке — ответы были слишком похожи, ученые почти не проявляли эмоций и словно повторяли заранее заученный текст.
Когда Петер спросил о томограммах, ему ответили, что это конфиденциальные документы, присланные из другой лаборатории для сравнения воздействия веществ, входящих в состав лекарств, находящихся в разработке. То же было сказано о рентгенограммах черепа и записях генома человека. Петер не смог подробно ознакомиться с этими документами, поэтому просто записывал ответы.
Когда Бен спросил о комнате, заваленной диссертациями и книгами по истории, ученые отвечали более сбивчиво, но объяснили ему, что это библиотека, которой они пользовались для составления отчетов. Она формировалась в зависимости от того, какие образцы поступали к ним для исследования.
Шестеро исследователей ничего не говорили сами и не проявляли никакого любопытства. Все, кроме фармацевта Жоржа Сколетти, которого они пригласили последним.
Сколетти нервничал, следил за каждым движением Петера и Бена и после каждого ответа потирал шею. Он спросил, кто они и правда ли, что проверку проводит Еврокомиссия, или это какие-то «политические махинации». Петер и Бен старались меньше отвечать на его вопросы и, наоборот, задавать свои, но Сколетти выдал им все тот же заученный текст, хотя и не так уверенно, как и остальные.
К полудню они закончили, и Петер решил поговорить с Жерланом.
— А я еще раз пройдусь по кабинетам, — сказал Бен. — Хочу проверить два-три пункта из того, что они рассказали. Что скажешь?
Петер переключил ноутбук в режим ожидания и встал:
— Думаю, это правильно. Они заранее обо всем договорились. И если мы хотим что-то узнать, нужно оставить людей в покое и заняться документами. Именно это я и хочу сказать Жерлану. Встретимся через час, за завтраком.
Петер бродил по пустынным коридорам, ища дорогу в большое здание, которое возвышалось над обсерваторией. Он дважды сбился с пути, но наконец нашел нужную лестницу.
Жерлан по-прежнему сидел в большом зале. Окна и здесь были затянуты плотными облаками. Грэм сидел напротив него, скрестив на груди руки.
— А… профессор Де Вонк! Какие новости? — Он отошел в сторону, чтобы Грэм не слышал их разговор. — Что-нибудь узнали?
— Пока нет, кроме того что они все словно вылупились из одного яйца. Думаю, им сказали, как себя вести и что отвечать. Так мы не продвинемся вперед. Мы собираемся порыться в документах, которые находятся в кабинетах. Но послушайте, а где же полиция?
— Небольшая заминка, профессор. Ночью поднялся ветер, а сейчас еще и облачность. Подвесная дорога не работает.
— Вы что, шутите? — возмутился Петер.
— Вовсе нет! Но как только ветер стихнет, полиция немедленно прибудет.
— Настоящая полиция, в настоящей форме!
Трое в штатском не внушали Петеру доверия.
Жерлан вздохнул:
— Хорошо, они будут в форме.
— Мне не нравится эта атмосфера лжи! Мы с Беном сделаем то, для чего нас сюда вызвали, но и вы должны выполнить то, что обещали. Иначе мы спустимся вниз, независимо от того, есть ветер или нет. — Петер повернулся, чтобы уйти, но остановился и добавил: — И я хочу как можно скорее поговорить с женой!
Жерлан кивнул, но как-то неуверенно, и это Петеру очень не понравилось.
10
Эмма, шатаясь от усталости, вышла из аэропорта. Был одиннадцатый час — восемь утра во Франции, и этот последний перелет ее совершенно вымотал.
Крошечный аэропорт Хива Оа был безлюден. Остальные пассажиры уже ушли к выходу, и в холле раздавались только ее шаги.
Светлокожий человек с очень короткими светлыми волосами, высокими скулами и голубыми глазами плейбоя стоял, облокотившись на барьер, и терпеливо ждал, невозмутимо разглядывая толстый зад удаляющейся пассажирки. В руках он небрежно держал картонку, на которой было написано: «Доктор Де Вонк».
Эмма подошла к нему, и он тут же оживился, на его лице появилась широкая улыбка.
— Доктор Де Вонк? Я Тимоти Клеман! Зовите меня просто Тим. Где ваши вещи? Вам понравилось путешествие?
— Да, оно было долгое, но приятное.
— К сожалению, оно еще не закончилось, но этот уголок мира стоит того, уж поверьте!
— Мне сказали, что на Фату Хива вот-вот обрушится шторм…
— Да, я только что слышал прогноз погоды. Но возможно, шторм не дойдет до островов и разразится в открытом море. Так что мы успеем добраться до Фату Хива.
— Мы что, отплываем прямо сейчас?
