— Я провожу вас к телефону, который работает, — сказал Жерлан. — Это я вывел из строя линии, которые мы не можем контролировать. Из соображений безопасности.
— Вы шутите?! Где мы, по-вашему? Это что, филиал Гуантанамо? Вы же не можете запретить людям передвигаться и общаться!
— Разумеется. Если вы или кто-то из ученых захочет позвонить, пожалуйста! Но я пока не могу предоставить свободу действий Грэму и его людям.
— Не думаю, что это законно…
— Вы правы. Но то, что мы делаем, профессор, не вписывается в обычные правила.
— Это уж слишком! Какие-то тайны, мания преследования, телохранители! Мне это все…
— Я просто запер кабинеты и стал задавать вопросы, — перебил его Жерлан. — И знаете что? Никто из них даже не пожаловался! Никто не возмущался дольше пяти минут, и знаете почему? Потому что то, что они делают, незаконно, и они это знают! Они не хотят, чтобы в их дела кто-то вмешивался. Меньше всего им улыбается объясняться с представителями закона!
— Когда ваше расследование станет достоянием гласности, вам придется объяснить ваши действия. У вас будут неприятности.
— Это уже моя проблема. А сейчас я прошу вас помочь мне — узнать, чем они занимаются.
Внезапно выражение его лица изменилось, морщины на лбу разгладились, и он положил руку на плечо Петера:
— Ну ладно, пойдемте. Мы найдем вам телефон, и вы сможете позвонить домой.
— Я хочу знать, что с моей женой. Я не могу больше ждать.
— Сейчас в Полинезии десять часов вечера. Сомневаюсь, что мы сможем с ней связаться.
— Постарайтесь.
Жерлан кивнул:
— Я посмотрю, что можно сделать.
Бенжамен Кларен, в рубашке с короткими рукавами поверх майки с длинными рукавами и в джинсах, вошел в комнату Петера.
— Я пролистал почти восемьдесят процентов папок — и не нашел лаборатории, которая чем-нибудь выделялась бы из ряда других, — сказал он.
Петер помотал головой. Он сидел в кресле, обложившись кипами отчетов.
— Все нормально? — спросил Бен, заметив, что Петер чем-то озабочен.
— Я искал везде, где только можно, но не могу найти никакой связи между снимками черепов и томограммами мозга.
— Ты уже все просмотрел? — удивился Бен.
— Нет, конечно, но все-таки это странно…
— Наверняка что-нибудь есть. Наткнешься, когда уже перестанешь искать. Так всегда бывает. Скажи, ты уже смотрел в компьютерах?
— Еще нет. Кстати, раз уж ты здесь…
Петер включил компьютер. Появилась голубая заставка с двумя иконками: шахматная пешка «Пользователь: Эстевенар» и изображение пальца «Вход по отпечатку пальца».
— Нужен пароль, — вздохнул Петер.
— Вряд ли они нам его дадут. А вот отпечатки… Думаю, это не так уж сложно. Есть одна идея…
— Какая?
— Я этим займусь, а ты продолжай копаться в бумажках. Я вернусь до полудня.
И Бен пулей вылетел из комнаты.
— Похоже, он никогда не изменится… — пробормотал Петер себе под нос.
Он посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Он долго сидел, изучая досье и пытаясь понять, зачем нужны эти томографии и рентгеновские снимки. В отличие от Бена, он не верил, что случайно обнаружит то, что ищет. Мне кажется, здесь чего-то не хватает! Грэм и его люди успели что-то спрятать? Маловероятно. Мы приехали слишком внезапно. Петер оглядел комнату, поворачиваясь в крутящемся кресле.
— Где же вы это спрятали? — спросил он вслух.
В комнате у кого-то из ученых? Надеюсь, что не на «мостике», там наверху. Вдруг Петер подумал, что не знает, для чего служит этот большой зал со множеством компьютеров. «Мостик» возвышается над всем объектом, над ним торчит огромная антенна — вот всё, что известно. Жерлан сказал бы, если бы сам нашел важную информацию, — значит, то, что они ищут, находится не там…
Петер встал, прошел по коридору, запер за собой дверь, набросил тяжелую цепь и закрыл замок. Поднялся по лестнице к двери, разделяющей обсерваторию на две части, ввел свой персональный код, поднялся еще выше и толкнул дверь, за которой находился «мостик». Полукруглый зал, одна стена которого представляла собой огромное окно, был залит бледным светом. Жерлан разговаривал с Матиасом, а Грэм с безразличным видом читал журнал, сидя в углу и положив ноги на ящик.
Жерлан заметил Петера и подошел к нему:
— Новости?
Петер обвел помещение рукой:
— Вы поселили нас внизу, но я хочу знать, что находится здесь. Зачем нужен этот… «мостик»?
— Это как на авианосце — отсюда командуют всем кораблем. На Пик-дю-Миди установлено несколько камер видеонаблюдения, записи с них передаются сюда.
В зале действительно находилось несколько экранов, на большинство из них транслировалось изображение с камер наружного наблюдения.
— Для чего нужны эти камеры? Здесь же все-таки не Форт Нокс.
[31]
Жерлан ткнул пальцем в Грэма:
— Спросите его! По официальной версии, они были установлены, когда сюда стали пускать туристов. Якобы из соображений безопасности — чтобы заметить, если кто-то решит перелезть через барьер или сделать еще что-нибудь в том же роде.
Жерлан повторил слова Грэма так, что было ясно: он совершенно ему не верит. Грэм, не отрываясь от журнала, заметил:
— Ваш начальник думает, что я сам дьявол…
Жерлан отвел Петера в сторону, к компьютерам:
— Здесь центр связи, доступ в Интернет. У них, кстати, свой сервер. Еще тут факс, телекс, сканер… всё что угодно…
Петер заметил ноутбук — более массивный, чем обычный, с веб-камерой, укрепленной сбоку от экрана.
— А это что такое? — спросил он.
— Спутниковая связь!
— И можно связаться с кем угодно?
— Нет, это закрытая цепь. Отсюда можно выйти на связь только с другим таким же пунктом. Грэм сказал, что это Брюссель, но я не верю.
— Вы проверили?..
— Да, но связи нет. На всякий случай мы оставили его включенным. А вон там оборудование для видеоконференций…
Жерлан потащил его к столу, вокруг которого стояло восемь стульев, у стены стоял видеопроектор, а сверху можно было опустить экран.
— А что за документы сложены там, в глубине зала? — спросил Петер.
— Я просмотрел уже целые горы бумаг. И мне кажется, что это все бутафория.
— Мне тоже кажется, что какие-то документы хранятся где-то еще. Здесь так много места… Вы уверены, что все обошли? А нет ли тут других кабинетов?
