Когда они обсохли и завернулись в одеяла, Эмма с чашкой горячего чая в руке почувствовала себя лучше. Нервное напряжение немного спало. Она знала, что терять присутствие духа опасно, нужно сохранять хладнокровие, сосредоточиться и искать выход. Однако знать и делать — две совершенно разные вещи. Она постоянно думала о детях и Петере. Представляла, как обнимет их, это придавало ей сил.
С Оскаром все было иначе: он потерял надежду. Эмма обратилась к нему:
— Я знаю, как вам тяжело, но мы должны вас кое о чем спросить. Мы попали здесь в ловушку, и… эти демоны могут вернуться. Вы… их видели?
Он покачал головой:
— Все случилось очень быстро. Я спал… я всегда очень крепко сплю, даже когда немного выпью, а в тот вечер я выпил много. А когда проснулся, моей жены в постели не было. Я пошел в комнату дочки, но и там никого не было. Я услышал крики на улице. Эти крики.
Его взгляд стал блуждающим, и Эмма положила руку ему на плечо.
— Дверь была открыта, — продолжал он монотонно. — Демоны в деревне были уже давно, я ничего не услышал, потому что был пьян, но это продолжалось уже долго. Они убили много моих друзей, я видел на улице горящие дома и слышал крики. Я хотел выйти, я видел каких-то людей, они бегали и кричали, у них отовсюду лилась кровь — из головы, из рук, из живота — как из шланга! Я пошел к ним, чтобы помочь, чтобы найти жену, но… сделал три шага и упал в папоротники.
Его подбородок затрясся, он старался сдержать слезы.
— Вы не видели… демонов? — спросил Тим. — Тогда откуда вы знаете, что это были они?
— Я видел резню! Я видел тела в море. Ни один человек не смог бы такого сделать. Я искал жену и дочь… Я плавал среди тел, но их там столько! Вы должны мне помочь! Вы должны пойти со мной. Втроем, по очереди, мы сможем… Нужно нырять… Их много! Еще больше под водой… Они привязаны друг к другу!
Эмма вздрогнула. Тим спросил:
— Вы говорили о работах в горах. Чем там занимались?
— Это с другой стороны — ближе к мысу Матакоо, в котловине около бухты Оуиа. Они стали копать гору и строить храм дьявола!
— Расскажите, как это было? — сказал Тим.
— Год назад приплыло много судов. Они обогнули остров, а потом над лесом несколько месяцев жужжали вертолеты. Мы с друзьями пошли посмотреть, и увидели, что люди из города приехали строить свой храм. Сначала мы думали, что это для туристов. А потом оттуда стали раздаваться ужасные крики. Днем и ночью! И мы поняли, что там делают что-то плохое!
— Вы ничего не сказали властям? — удивилась Эмма.
— Полицейские сказали, что мы все выдумали. Мэр сказал, что эти люди хорошо заплатили и это нужно для развития острова. Никто не захотел нас слушать. Потом вой прекратился. Мы еще туда ходили, и больше ничего не было слышно, но это не значит, что все закончилось. Они просто стали более бдительны.
— А во время нападения, — спросил Тим, — вы видели демонов?
— Нет, пока вы не пришли, я никого не видел… Никого.
Тим и Эмма переглянулись. Оскар зарыдал, повторяя имена дочери и жены. Тим отошел в сторону и знаком подозвал Эмму.
— Что вы об этом думаете? — спросила она.
— Он пьяница, но я думаю, что в одном он прав: все началось с той стройки.
— Вы сможете туда пойти?
— Туда? Вы слышали, что он сказал? Думаю, те, кто напал ночью, скрываются именно там. Я не собираюсь лезть в их логово! — отказался Тим.
— Он упоминал о судах и вертолетах. Возможно, там есть пристань, и можно будет выбраться из этого ада! Или мы найдем там радио! Стоит всё-таки попытаться — это лучше, чем просто пропадать здесь!
— Не знаю. И потом, они ведь уничтожили радио в деревне. С чего бы им оставлять его в других местах?
— У нас нет выхода. Сколько времени нужно, чтобы туда добраться?
Тим вздохнул и задумался.
— Бухта Оуиа на восточной стороне острова. Думаю, это как минимум в пяти часах ходьбы отсюда.
Эмма посмотрела на часы:
— Мы сможем добраться туда до наступления ночи.
— Нет. Я не рискну провести там ночь.
Эмма пристально посмотрела на него. Тим был настроен решительно, и переубедить его не получится.
— Хорошо, тогда останемся здесь на ночь, а на рассвете отправимся в путь. Оскар сказал, что уже два дня никого не видел.
— Если он топил горе в бутылке, это неудивительно!
— Зато теперь мы знаем, что, если не привлекать к себе внимания, у нас есть шанс выбраться отсюда. Баррикадироваться мы не будем. Если ставни будут закрыты, а окна заколочены досками… демоны поймут, что мы здесь. Закроемся на ключ, и всё, чтобы не привлекать внимания к дому.
— Демоны? Вы тоже в них поверили? — удивился Тим.
— Нет, но надо же их как-то называть!
Вспомнив, что они еще ничего не ели, Эмма пошла на кухню и приготовила бутерброды. Они перекусили, не спуская глаз с улицы. Небо было затянуто тучами, почти ничего не было видно. Время от времени молнии на несколько секунд озаряли деревню.
Оскар отказался есть и лежал, скорчившись на диване.
— А с ним что делать? — спросил Тим, глотая горячий чай.
— Пусть сам решает, пойдет с нами или останется здесь. Спросим его завтра.
Тим снова заговорил о том, что его беспокоило:
— Я знаю, мысль о демонах кажется вам бредом… но вы ведь видели, что произошло. Человек на такое не способен! А то, что ломилось к нам в дом прошлой ночью, тоже вело себя не как человек. Вы ведь ученый… Неужели у вас не мелькнула мысль, что мы имеем дело с каким-то неизвестным существом, которое вырвалось на свободу?
Эмма отложила сэндвич.
— Почему вы верите в это? — спросила она.
Тим пожал плечами:
— Может быть потому, что я признаю, что ничего не знаю. И еще я… растерян.
— Вот что я об этом думаю: чудовищ не существует, это факт. Но, возможно, вы имеете в виду какой-то вид, который эволюционировал так же, как Homo sapiens, но которого мы еще не обнаружили?
— Да, именно это я и хотел сказать.
Эмма покачала головой:
— Это невозможно. Почему? Потому что тот, кто напал на остров, обладает интеллектом, а это результат длительной эволюции. И это не могло остаться незамеченным. Мы живем в эпоху, когда вся планета изучена, перерыта и обследована. А те места, куда человек не смог добраться сам, разведаны со спутников. Два знаменитых антрополога, Конвей Моррис и Уиттингтон, создали теорию, согласно которой главный вектор жизни — развитие нескольких видов за счет остальных. Жизнь поддерживает выживших и помогает им адаптироваться. Она не способствует стагнации или регрессу. Вы понимаете, что я хочу сказать?
