— Жерлан составит рапорт в Комиссию — документ, полный пробелов и вопросов, ведь ему почти ничего не известно. Только когда Эмма заговорила о серийных убийцах и «GERIC», он понял, что Грэм использовал особых подопытных, и теперь обстановка накалилась. Они потеряли контроль над ситуацией. Теперь он будет стараться как можно скорее вернуться. И когда я пошлю его руководителям все, что у меня есть, он будет выглядеть идиотом.
— Он поймет, что его обвели вокруг пальца, и вряд ли ему это понравится.
— Он сам виноват.
Петер и Бен вернулись в подвал и продолжили фотографировать и составлять досье для немецких спецслужб. В конце вечера Петер оставил Фрежана, Фанни и Бена и пошел на поиски Матиаса. Он встретил его в коридоре. Матиас совершал обход, и Петер протянул ему конверт.
— Это касается вас, — объяснил он. — Это те немногие крупицы информации, которые могли бы скомпрометировать ваши службы, теперь они в ваших руках. Я ничего не видел, мне не нужны неприятности. Спокойной ночи.
Матиас не дрогнул, и Петер спокойно отправился в подвал. Руки у него дрожали. Бен вышел к нему навстречу:
— Я знаю, ты этого не любишь, но я предпочитаю прикрывать тылы.
Он задрал свитер, и показал торчавшую из-за пояса рукоятку «беретты».
— Лучше положи это на место, пока не прострелил себе ногу, — сказал Петер.
— Когда я искал боеприпасы, я нашел только пули. Идем, я тебе что-то покажу.
Бен привел его в маленькую кладовую, вытащил из-под ящиков с девятимиллиметровыми пулями картонную коробку и открыл ее:
— Я хотел набрать пустых магазинов и наткнулся вот на это.
Он достал небольшую металлическую коробку, на которой красной краской было написано «ОПАСНО! C-4».
[50]
В ящике лежало еще много таких коробок, и все они были пустые.
— Это из-под взрывчатки. Судя по количеству упаковок, тут было килограммов десять.
49
Эмма прокладывала дорогу ударами мачете.
Из-за дождя и отсутствия солнечного света трудно было ориентироваться. Эмма шла вперед уже целый час, все время спрашивая себя, не сбилась ли она с пути. От пота и влаги одежда прилипла к коже, и она решила сделать первую остановку.
— Мы все еще на правильном пути? — спросил Монговиц.
— Надеюсь. Я жду, когда появится просвет, чтобы понять, где перевал. Мы уже на спуске, и это хорошо.
Монговиц плеснул себе в лицо водой:
— Вы палеоантрополог, да? Что вы думаете об этой теории Грэма, которую он назвал «Теорией Гайи»?
— Ну, авторство принадлежит не ему. Он только пересмотрел эту гипотезу. Она возникла в конце семидесятых годов, ее авторы — британский химик Джеймс Лавлок и американский микробиолог Линн Маргулис. В основе этой гипотезы две проблемы: с чем мы на самом деле имеем дело — с биосферой или живым организмом? и можно ли рассматривать Землю как живой организм?
— Вы согласны с такой точкой зрения?
— С тем, что экосистема выработала механизмы саморегуляции, — да. А насчет глобальной гармонии у меня свои соображения.
— Меня больше интересует идея замкнутого витка: эпоха человека закончится его самоуничтожением, но это логично, потому что его падение будет вызвано теми же механизмами, которые привели его к господству над миром! Разве это так уж невероятно?
— Человек появился в эпоху, когда царило биологическое многообразие. И это хрупкое существо, гораздо слабее, чем тысячи других более сильных и многочисленных, победило всех остальных. У нас оказались особые способности.
— Не кажется ли вам, что вы окружаете эволюцию каким-то мистическим ореолом? Вы ведь все-таки ученый?
Эмма снисходительно улыбнулась — она привыкла к подобным замечаниям. Она ответила:
— До сих пор единственным аргументом, который принимают все палеоантропологи, является такой: невероятная живучесть Homo sapiens объясняется удачным стечением обстоятельств! Нам неописуемо повезло. А было ли время ввести другие коэффициенты в это уравнение? Мой покойный коллега Аллан Вилсон говорил, что мозг ведет свою собственную эволюцию через биологическую линию, которая привела к человеку. Он считал, что естественный отбор способствовал генетической предрасположенности человека к обучению и постижению всего нового.
— Допустим, что у нас, Homo sapiens, была яркая судьба, потому что Природа помогала нам на начальном этапе. Она хотела быть уверена, что жизнь будет распространяться с помощью наиболее успешного вида. А не кажется ли вам, что после стольких успехов, при нашей современной цивилизации и интеллектуальном потенциале, мы не можем даже сделать необходимый шаг назад, чтобы избежать самоуничтожения? Что-то вроде: спасибо, мама, мы уже выросли, и теперь пора становиться самостоятельными!
Эмма расхохоталась:
— Вы считаете, что мы не зависим от наших инстинктов? А разве мало в истории примеров, в том числе и совсем недавних, демонстрирующих, что мы готовы убивать друг друга? Но я вас понимаю: вы ставите цивилизованный разум выше инстинктов. К счастью, все не так! Извините, если покажусь вам банальной, но что, если не секс управляет сегодня миром? Только так и может быть в духе атавистических инстинктов! Вы серьезно считаете нас разумными существами только на том основании, что мы цивилизованны? Человек был охотником-собирателем более ста пятидесяти тысяч лет, а наши первые цивилизации появились всего пять тысяч лет назад. Мы прожили «цивилизованно» всего три процента времени нашего существования, а девяносто семь — примитивными охотниками, которые слушаются своих инстинктов! И это я еще не беру в расчет начало нашего появления на Земле. Такое быстро не забывается!
Сопровождая свои слова ударами мачете, Эмма быстро прокладывала себе путь среди высоких папоротников.
— Хорошо. Предположим, я согласен с этой точкой зрения. Но, согласно теории Грэма, мы примитивные расчетливые существа. Это очень обидно!
— Почему? Потому что мы все же можем думать?
Монговиц ответил:
— Именно так! Мы умеем приспосабливаться! Мы пользуемся нашим интеллектом.
— Однако мы уничтожаем тропические леса, хотя нам известно, насколько они ценны, мы истребляем там целые виды животных! Двадцать пять процентов лекарств созданы на основе того, что растет в тропических лесах, а мы их вырубаем. Мы продолжаем загрязнять и опустошать Землю, следуя законам экономики и не думая о будущем. Вот каков цивилизованный человек!
Монговиц не отвечал, и Эмма перевела дыхание. Склон становился все круче.
— Человечество не может просто так исчезнуть, — закончил он, чтобы что-то сказать, — возьмите динозавров, для этого понадобился астероид! Нет, это не Земля уничтожает своих собственных детей!
