— Что ты ищешь?
— Хочу убедиться, что они не завели досье и на меня! — ответил он, не глядя.
— Этого не может быть! Тени тебя не знают, ты появился в моей жизни только в прошлые выходные!
— Когда речь идет о таких людях, я допускаю все что угодно. Они могли меня тут же идентифицировать и начать расследование.
Не найдя ничего, он обвел комнату взглядом, чтобы убедиться, что в ней нет никаких шкафов с бумагами.
— Наверняка здесь есть потайной сейф, — пробормотал он.
— Но мы не сможем его открыть.
Томас переминался с ноги на ногу, лицо его выражало досаду. Они не могли добраться до самой важной информации.
Яэль взяла два последних листочка своего дела, исписанных от руки. Там было совсем мало текста, лишь несколько пометок. На первом была изображена пирамида с именами.
Снизу было приписано:
«Яэль должна знать. Она должна понимать истину. Петерсен расскажет ей. Пусть она найдет эти схемы на запотевшем зеркале в ванной».
Листок задрожал в ее руках.
Увидев имена родителей, Яэль покрылась мурашками. А кто были эти другие?
Сокращение «н. сл.», без всяких сомнений, означало «несчастный случай», тот самый, который произошел с ней в семнадцать лет и на несколько недель приковал к больничной койке. Тот самый, который вынудил ее оставить большой спорт.
Мысли с безумной скоростью проносились у нее в голове.
Она заставила себя перейти к следующей странице.
Слова были рассыпаны по бумаге, как кусочки незаконченной мозаики.
Франсуа Маллан, рейс AF148 Нью-Дели.
Отель «Джанпат» в Н.-Д., ночи с 15.08 по 20.08 и с 04.09 по 05.09
Забронирован номер в Джайпуре, отель «Умайд Бхаван», ночи с 21.08 по 22.08 и с 03.09 по 04.09.
Поход в горы до 03.09.
Возвращение из Нью-Дели, рейс AF257 Париж, 05.09.
Поглядев на озадаченную Яэль, Томас тоже прочел эти записи.
— Нам нужно связаться с твоим отцом, — сказал он, — чтобы предупредить его и попросить вернуться.
— Зачем Бонневилю информация о нем?
Яэль была потрясена.
— Зачем тут имена моих родителей? Что это значит? — громко спросила она.
Самые худшие предположения лезли ей в голову. Ей стало трудно дышать.
— Я хочу видеть Бонневиля, я хочу поговорить с ним! — крикнула она.
Томас взял ее за руку и помог подняться:
— Идем. Надо уходить отсюда.
Она покорно пошла за Томасом, но забрала у него конверт, который тот собирался положить обратно:
— Это я оставлю себе.
— Яэль, этого нельзя делать. Бонневиль узнает, что мы приходили.
Она пронзила его взглядом светлых, почти прозрачных глаз:
— О да, он узнает. Я дождусь его!
— Если сюда явится полиция, ты можешь распрощаться со всеми своими планами. — Томас раздраженно вздохнул. — Хочешь видеть Бонневиля? Отлично! Но мы должны подготовиться к этой встрече, убедиться, что он не сможет сбежать или спрятаться за чужие спины, мы должны обеспечить тебе максимум шансов поговорить с ним наедине. А пока пойдем отсюда.
Томас потащил ее к выходу. Яэль снова оказалась в гостиной и в последний раз окинула взглядом комнату, чтобы запомнить место, где было задумано то, что перевернуло всю ее жизнь.
Она уже была готова шагнуть через порог, когда увидела на экране телевизора свое лицо. Фотография с ее водительских прав. Губы диктора беззвучно шевелились.
Яэль вырвалась из рук Томаса и бросилась к пульту, чтобы включить звук.
«…позволят найти Яэль Маллан. Полиция чрезвычайно заинтересовалась этим исчезновением, потому что кредитной картой этой женщины был оплачен гостиничный номер для пары бездомных, которых хладнокровно расстреляли в ночь с понедельника на вторник. Свидетели видели ее в сопровождении неизвестного мужчины днем в понедельник в Эрбле. Те же свидетели утверждают, что они расспрашивали о Серже Люброссо. Напомним, что изрешеченное пулями тело Люброссо было найдено на следующий день. Полиция не подтверждает этого совпадения и отказывается давать комментарии».
Фотография исчезла, и ведущий перешел к политическим новостям. Яэль выключила звук. Томас закрыл лицо руками. Кошмар продолжался. Ему удалось вытолкнуть Яэль наружу, держась за раненое бедро. Оно никак не заживало, ведь он уже много дней не давал покоя своим ногам.
Они почти дошли до ворот, когда услышали, как перед домом резко затормозила машина. Томас прижался к живой изгороди. Яэль застыла посреди аллеи.
— Спрячься! — прошептал Томас.
Яэль посмотрела на него, и он понял, что ее нервы сейчас окончательно сдадут. Видно было, что Яэль больше думает о найденных бумагах, чем о том, что происходит в эту минуту.
Ворота скрипнули. Если Яэль не бросится на землю, ее сейчас заметят. Томас сделал ей знак, но она не обратила на это никакого внимания.
Послышался звук шагов. Они сейчас войдут.
58
Томас вытянул шею, разглядывая машину. Если это полиция, они пропали.
Ему удалось разглядеть чей-то профиль. Он узнал этого человека. Это было хуже, чем полиция. Томас схватил Яэль за руку и потащил в сторону дома, к склону.
— Это они, Яэль! — прохрипел он на бегу. — Убийцы!
Они бросились за сваи, поддерживавшие террасу, затем спустились по бревенчатой лестнице.
Томас перевел дыхание и сказал:
— У того, кого я видел, в руках такой же прибор, как в Париже. Они могут следить за нами! У них есть какой-то способ…
Новый прилив адреналина привел Яэль в чувства. Она сняла рюкзак, чтобы сунуть туда похищенные бумаги. И увидела пистолет.
Яэль вопросительно посмотрела на Томаса, будто спрашивая, что ей делать. Как далеко они теперь зайдут? Томас колебался.
— Не сейчас, — сказал он наконец. — Не стоит, если мы можем избежать встречи с ними.
Томас взял ее за руку и начал спускаться в сад, который спускался к подножию холма. Там на улице стояла их машина. Они пробежали по лужайке и пробрались через кусты.
Томасу было все труднее бежать — раненая нога давала о себе знать. «Опель» стоял совсем рядом, в десятке метров. Пока Томас заводил машину, Яэль обернулась. Никто за ними не гнался. На террасе никого было.
Вернувшись к машине, Яэль заметила телефонную будку возле автобусной остановки. Она бросилась к ней, чтобы послать Камелю сообщение.
