– Уже нет, – ответил неприветливо Шибаев. – Что-нибудь случилось?
– Случилось, – пожаловался Грег. – Завтра я бебиситтер. Тришу нужно везти на прививки, все заняты, я – единственный свободный художник. И нет чтобы по-хорошему попросить. Нет! Сразу права качать: ты отец, ты должен, это твой ребенок, хоть что-нибудь сделай… Разве я отказываюсь? Я и рта не успел раскрыть. «Твой ребенок!» Не спорю, может, и мой. И мама туда же – ты должен, собственное родное дитя, бедный ребенок… Так что завтра никак, Сашок.
– Что никак? – не понял Шибаев.
– Ну, к этой персоне Ирине. Завтра никак. Но! – Шибаев представил, как Грег проткнул указательным пальцем воздух. – Я покрутился вокруг дома, она уходит на службу в семь сорок пять, работает в «Ройял Спа» медсестрой. Это всякие процедуры, массажи, ванны. Работает до четырех. Живет одна. Я даже к ним в регистратуру сунулся, говорю, у вас тут одна красавица работает, зовут Ирина, что да как, замужем ли, дети… Якобы шкурный интерес, хочу, мол, записаться на лечебную гимнастику. Регистраторша болтливая попалась.
Кажется, опасения Шибаева наплакаться с Грегом начинают сбываться.
– Ты обещал без самодеятельности, – сказал он скучно, сдерживаясь, чтобы не заорать на Грега.
– Сашок, да я ж понимаю! Она меня даже не видела. Давай послезавтра! – В голосе его слышались просительные нотки – так маленький мальчик просит больших не уходить без него на речку. – Ты в дом, я на шухере, в случае чего позвоню на мобильник. Ну, никак не могу завтра!
– Грег, тут такое дело, – промямлил Шибаев, чертыхаясь. – Одним словом, отбой. Понимаешь…
– Значит, не нужен, – горько произнес Грег. – Мавр сделал свое дело, мавр пошел вон!
– Грег, мы же договорились. Ты держишься в тени, ты обещал. Это не игрушки… – Шибаев чертыхнулся – еще не хватало вытирать сопли взрослому мужику. Дурацкая проблема. – Ты и так много успел!
– Да ладно, – отмахнулся Грег. – Я, как отстреляюсь завтра, сразу подгребу. Перекусим где-нибудь и наметим план действий. Спокойной ночи!
Черт, думал Шибаев. С такими друзьями и враги не нужны. Ирина уже знает, что ею интересовались. Плохо. Облом за обломом, с самого начала. Все наперекосяк. А ведь пустяковое дело. Лёнька Телефон, Лиля, Грег… какие-то выморочные отношения, не он выбирает, а его выбирают, тащат куда-то, навязывают ненужные действия, а он плывет по течению. Ситуация выбилась из-под контроля. Нужно кончать бодягу, думал Шибаев. Если не получится с женщиной, придется придавить адвоката. Интересно, за что Прахов ей платит? Тысяча в месяц как довесок к заработку… За какие услуги? Массаж на дому? Пенсия? Пособие? Грег сказал, ей около тридцати пяти, здоровая, в теле. Что же их связывает? Или связывало?
Он просмотрит ее бумаги, письма, записные книжки. Прахов… жутковатая фамилия, возможно, он сменил ее, но не обязательно. Если бы сменил, то не стал бы действовать через фонд, хотя это тоже спорно. Зависит от того, как сильно он наследил. Вполне достаточно уехать из страны. Если он крутит бизнес, то под именем Прахова. Мир становится тесным, и ему, хочешь не хочешь, приходится встречаться с теми, кто знал его раньше. Изменить имя – все равно, что признаться: я тут типа сильно наследил, так что теперь я уже не Прахов, а «икс», прошу запомнить. Вряд ли, думал Шибаев, он пошел на это. А то, что люди Заказчика не вышли на него… ну что ж, значит, плохо искали. В отличие от него, профессионала-сыскаря, который достанет его из-под земли. Потому и нанят.
Но все это, так сказать, рассуждения в пользу бедных. Его, шибаевская, логика отличается от праховской. И фамилию Прахов все-таки поменял. Если «Прахов» отсутствует в телефонных блокнотах Ирины, то придется обратить внимание на все мужские имена. Надеюсь, она не держит дома списки пациентов, думал Шибаев. Намеченное предприятие казалось ему сомнительным, но… хоть какие-то телодвижения. А там посмотрим.
Вряд ли Прахов в Бруклине, думал Шибаев. Скорее всего, в Манхэттене. Или в апстейте
[16]
. Или в Майами, поближе к своему адвокату. «Если у него бизнес, то поближе к Брайтон-Бич», – сказал Грег. Правильно сказал – с кем Прахову иметь дело, как не с бывшими соотечественниками? Значит, Нью-Йорк. Необязательно метрополия, вполне возможно маленький живописный городок где-нибудь поблизости, на Гудзоне, где живут богатые и знаменитые.
А где живет Инга, вдруг подумал он. Он по-прежнему ничего не знает о ней. Она ушла, как растворилась в большом городе. Тоненькая ниточка – номер телефона – единственная связь между ними…
Шибаев наконец поднялся, принял душ. Впервые за почти две недели праздной жизни он почувствовал, что готов к делу. Наскоро выпив кофе в знакомой забегаловке, поехал на Брайтон-Бич. В шесть тридцать он уже был на Эванс-стрит. Запарковался в двух кварталах так, чтобы видеть дом номер тридцать восемь, и приготовился ждать. Без четверти восемь дверь открылась, выпустив крупную женщину в черном кожаном плаще. Повозившись с замком, она грузно протопала по ступенькам и направилась к своей машине. Яркий грим, пышные темно-рыжие волосы, красивое, грубоватое, сильно накрашенное лицо. Персона Ирина…
На крыльце все еще пахло ее тяжелыми духами. Дверь, как он и ожидал, оказалась весьма хлипкой. Он проскользнул внутрь и запер ее за собой. Постоял, прислушиваясь. Все тихо. Чужой дом был как остров, со своей особой атмосферой, запахами, маленькими звуками. Пол скрипел под его ногами.
Прихожей, как таковой, не было. Сразу кухня. Довольно большая, с круглым обеденным столом в центре – плавно переходящая в гостиную. Цветы на окнах. Горка с разноцветным стеклом. Фотографии в золоченых рамочках. На каждой персона Ирина, пышная, яркая, в красном платье. Моложе лет на десять, прикинул Шибаев. Рядом – девочка лет пяти, неожиданно беленькая и хрупкая. В парке, на пляже, на карусельной лошадке, на скамейке с мороженым. Видимо, дочка. И никаких следов мужа и отца.
Занавесок нет. Шибаеву еще в первый его приезд в Америку показалась странной привычка жить без штор, словно напоказ. Раздеваясь, он гасил свет. Потом привык. Здесь никто ни за кем не подглядывает. Да и некому – улицы пустынны, никто не ходит пешком, даже в лавку за молоком на соседнюю стрит ездят на машине. Шибаева в свое время страшно удивляла соседка Джона Пайвена, которая ровно в семь утра выходила, или, вернее, выезжала, купить кофе для себя и мужа. Возвращалась через десять минут с двумя стаканчиками, закупоренными крышками. Морщась – кофе был горячий, – несла их в руках к дому, поворачивалась задом к двери, толкала ее ногой…
«Почему она не готовит кофе дома?» – спрашивал Шибаев. «Купить быстрее», – отвечал Джон, пожимая плечами. Ему и в голову не приходило, что действия соседки могут вызвать подобный интерес. Ну, купила и купила. «Кип прайвеси!» – девиз американского образа жизни. Что значит: «Не лезь не в свое дело. Не суйся».
За резной деревянной стенкой с окном-прилавком – плита, кастрюли, кофеварка, немытая чашка в раковине; яркое «плодово-ягодное» кухонное полотенце, громадная красная клетчатая варежка, красный клетчатый фартук, брошенный на табуретку. Красно-зеленая фаянсовая миска с яблоками и бананами.
