Доктор Горбань взял обеими руками синюю кружку с пивом и припал к ней губами. Только мысль мелькнула, что не стоило пить воду.
Он так увлекся, что не услышал легкого шороха из прихожей и не почувствовал сквознячка. Прикончив пиво, он утерся рукой, что доставило ему дополнительное удовольствие. Хорошо!
Тут он увидел высокого чужого человека, стоящего в дверях кухни. Появление незнакомца настолько поразило доктора Горбаня, что у него даже мелькнула мысль, что галлюцинация. Он смотрел на пришельца, все еще держа в руке пустую кружку.
Человек шагнул к столу, и только сейчас Горбань испугался. Он попытался вскочить, но ноги его не держали, и он осел обратно на табуретку.
– Вы… вы… – пролепетал он. – Что такое… В чем дело?
– Вы меня обманули, доктор, – сказал незваный гость, усаживаясь на другой табурет напротив него. – Вот здесь документы ребенка, о котором я вас спрашивал вчера. У вас не так уж много пациентов-детей.
– Что вам надо? – спросил Горбань.
– Как вас зовут, доктор? – спросил мужчина. – По батюшке.
– Э… Леонид Яковлевич, – ответил Горбань, на секунду с ужасом осознавший, что забыл свое имя. – Что вам надо? Вы не имеете права…
– Не имею, – согласился пришелец, – и, если вы сейчас позвоните в полицию, меня арестуют. Хотите позвонить, Леонид Яковлевич?
В его словах не было издевки, он говорил вполне мирно. Но что-то сквозило в выражении лица… или глаз ночного гостя, что подсказывало доктору Горбаню – спокойствие этого человека пострашнее ярости, криков и брызганья слюной любого иного искателя приключений. Леонид Яковлевич не ответил. Только сейчас он сообразил поставить кружку на стол и сложил руки на коленях. Под тяжелым взглядом чужака ему становилось все хуже.
– Не хотите, – сказал ночной гость. – Ну и правильно. Все равно не успеете.
От последней фразы доктору стало совсем плохо.
– Вы… убьете меня? – спросил он.
– Если вы во всем чистосердечно признаетесь… – ответил человек задумчиво. – Зачем вы соврали мне?
– Я не соврал! – вскрикнул Горбань. – Честное слово! Фамилия ребенка мне ничего не сказала. Не было такой… такого, – он принялся сбивчиво объяснять. – Только потом… вечером… я вспомнил мать девочки. Но у нее другая фамилия… не помню, какая…
– Что случилось с девочкой? – спросил Шибаев.
– Я действительно оперировал ее. Девочка лечилась еще дома, от лейкемии, очень ослабленный ребенок…
– Операция прошла удачно?
– Что значит, прошла удачно? – нервно закричал доктор. – Вы знаете, что это за операция? Вы знаете, что только в двух странах мира делают подобные? Трансплантация костного мозга и стволовых клеток… это… это… высокое искусство! Чтобы вы поняли, это стимулирует образование стволовых клеток, разрушенных химиотерапией, но не всегда. То, что пациент не умер на операционном столе, не говорит о том, что операция была удачной. – Он замолчал, глядя на Шибаева испуганно. – Помню я ее мать… – пробормотал он. – Она практически переселилась в палату. И… и… а в чем, собственно, дело? Вы что, считаете, я в чем-то виноват? В чем вы меня обвиняете?
– То есть ребенку не стало лучше? – спросил Шибаев.
– Сначала стало, потом наступило ухудшение. Девочка была совсем слабенькой. Да скажите, наконец, в чем дело!
– Кто платил за операцию?
– Какой-то родственник… не помню фамилии. Вы знаете, сколько это стоит? Около ста пятидесяти тысяч долларов! Даже больше.
– Почему ей не сделали повторную операцию?
– Да не помогла бы она ребенку! Не помогла бы, понимаете? Иногда целесообразнее смириться и не мучить больного.
– Мать согласилась с вами?
– Согласилась. В медицинской карте есть ее заявление, что никаких претензий она не имеет.
– Она отказалась от повторной операции?
– Ну… не сразу. Знаете, каково матери терять единственного ребенка… мы с ней беседовали несколько раз. Это очень тяжелая операция, и никаких гарантий. Был консилиум. Поверьте, если бы была хоть малейшая надежда… Честное слово! – Доктор Горбань приложил руки к груди, глядя на Шибаева. В глазах его стояли слезы. – Что вы хотите от меня? – вдруг закричал он. – Что? Я не понимаю!
– Скажите, доктор, а если бы это был ваш ребенок, вы бы смирились или рискнули?
Шибаев чувствовал, что вопрос получился какой-то выморочный, ненужный. При чем тут это? Он кто – проповедник? Или судья? Он пришел сюда за информацией, а информация – та же математика. Факты. Он пришел за фактами. Он чувствовал, что Горбань врет, но врет как-то по-мелкому, не договаривает… Чего?
– Вы не имеете права так ставить вопрос. Вы же не врач, вы не понимаете.
Шибаев вдруг вспомнил Арика, который не подал бы доктору Горбаню руки, и выстрелил наугад:
– А если бы спонсор дал деньги на повторную операцию, вы бы взялись ее делать?
– Нельзя так упрощать вопрос, – сказал Горбань устало. – Откуда я знаю, что было бы, если бы… История не знает сослагательного наклонения. Вы представляете себе, сколько это стоит? Я действительно считал и сейчас считаю, что… Вы понимаете, что значит целесообразность?
– Доктор, «да» или «нет»?
– Адвокат спонсора действительно информировал меня, что поскольку повторная операция, скорее всего, нецелесообразна, то его клиент не будет ее оплачивать. А потом принес письмо от матери. Послушайте, – снова закричал он, – вы думаете, мы тут все бездушные и бесчеловечные люди, только за деньги… Как вы не понимаете, все имеет цену, это не я придумал! За все надо платить! Так устроен мир! Если бы мать не отказалась, можно было бы обратиться в благотворительные организации, найти деньги, не сразу, конечно… Но она же сама отказалась! Сама! Мне не в чем себя упрекнуть! Слышите, не в чем!
* * *
– Сука рваная, – сказал Грег. – Гуманист гребаный! Нет денег – подыхай. Ты его… – Он замялся.
– Нет, – ответил Шибаев. – Он жив. Я оставил его наедине с совестью.
Грег хмыкнул. Они сидели в его машине. Шибаев позвонил ему после посещения медицинского центра «Орион» и попросил отвезти к Горбаню для беседы. И захватить диктофон. Грег, как подозревал Шибаев, был в гостях, но откликнулся с готовностью. Он уже три раза прослушал откровения доктора о том, что за все нужно платить.
– Грег, – начал Шибаев, – тут такое дело…
– Я с тобой! – быстро сказал тот.
– Это понятно. Но я не об этом. Понимаешь, твоя машина… Одним словом, ее больше нет.
– Как нет? – удивился Грег. – А где она?
– Сгорела. Взорвалась. Внутрь положили взрывное устройство, замкнули на дверь и… Все примитивно, но надежно. Работает. И у нас, и у вас.
– Так это была моя машина? – Грег вытаращил глаза. – Показывали в новостях. В Чайнатауне.
