— О господи! — Девушка с сочувствием посмотрела на Шарлотту. — Некоторые кебмены не смотрят, куда едут, мэм. Мне очень жаль. На днях кухарка едва ступила на дорогу, как два этих сумасшедших промчались наперегонки мимо, и ее всю забрызгали грязью. Она так ругалась, когда вернулась домой! Я немедленно найду для вас что-нибудь сухое. — И она выскользнула за дверь, призывая страшную кару на головы кебменов вообще и на лихачей — в частности.
Шарлотта улыбнулась Веспасии.
— Благодарю вас, это было удивительно тактично с вашей стороны.
— Не за что, — отмахнулась леди Камминг-Гульд. — Сегодня вечером я устраиваю маленькое суаре, и мне бы хотелось, чтобы вы присутствовали. Боюсь, это несчастное дело с Огастесом так и не движется.
Шарлотта не сразу поняла, что она имеет в виду. Ее мысли обратились к Доминику. Конечно, никто по-настоящему его не подозревает…
Веспасия прочла ее мысли с такой легкостью, что Шарлотта покраснела. Ей подумалось: уж если ее так легко расшифровать теперь, то что же было раньше, когда она была влюблена в Доминика!
— Да, — поспешно согласилась Шарлотта. — Я думала, люди выкинут эту историю из головы теперь, когда его захоронили. По-видимому, он был всего лишь жертвой какого-то сумасшедшего, который разрывает могилы по всему городу. Вы знаете, нашли еще два трупа — кроме лорда Огастеса и человека в кебе!
Она заметила, что у Веспасии округлились глаза от удивления. Наконец-то удалось ошарашить ее чем-то новеньким!
— Еще два! Я ничего об этом не слышала. Когда их нашли и кто это?
— Они не из тех, кого вы знаете, — ответила Шарлотта. — Один — простой человек, который жил поблизости от Ресуррекшн-роу…
Веспасия покачала головой.
— Никогда не слышала о такой улице. По-видимому, не особенно респектабельное место. Где это?
— Примерно в двух милях отсюда. Да, место не очень-то приятное, но это и не трущобы. Просто глухая улица, и, конечно, там есть кладбище — отсюда и название. Именно там и нашли второй труп — на кладбище.
— Тут нет ничего удивительного, — сухо произнесла Веспасия.
— Да, но он сидел на надгробии, и на голове у него был цилиндр!
— Ах, вот как! — поморщилась Веспасия. — И кто же он такой?
— Человек по имени Хорас Снайп. Томас не говорит мне, чем он занимался, так что, думаю, это что-то неприличное, я имею в виду, похуже, чем вор или фальшивомонетчик. Наверное, он был содержателем публичного дома или кем-то в этом роде.
Веспасия взглянула на нее сверху вниз.
— Вот как. — Она неодобрительно посмотрела на Шарлотту. — Но, полагаю, вы правы. Однако подозрение — странная вещь. Даже когда доказано, что оно совершенно необоснованно, привкус остается. Люди уже забудут, в чем именно подозревали Алисию или мистера Кордэ, но будут помнить, что подозревали их.
— Это так несправедливо! — сердито воскликнула Шарлотта. — И неразумно!
— Конечно, — согласилась Веспасия. — Но люди бывают несправедливы и неразумны неумышленно, даже не сознавая этого. Надеюсь, вы останетесь на суаре. Я пригласила вас сегодня по весьма веской причине. У вас есть интуиция. Никогда не забуду, как вы раньше нас всех поняли, что на самом деле случилось на Парагон-уок. Может быть, вы и сейчас сможете увидеть что-то, чего не видим мы…
— Но на Парагон-уок было убийство! — возразила Шарлотта. — А здесь не было совершено преступления, если только лорда Огастеса не убили. — Это была ужасная мысль, с которой она не могла смириться.
— Вероятнее всего, он умер от естественных причин, — сказала Веспасия спокойно, словно обсуждала самое обыденное событие. — Но нужно учитывать возможность убийства. Нам известно гораздо меньше о людях, чем мы воображаем. Может быть, Алисия действительно так проста, какой кажется — приятная девушка из хорошей семьи, очень красивая. Отец выгодно выдал ее замуж, и если она и не была от этого в восторге, то, по крайней мере, слишком послушна и лишена воображения, чтобы возражать, даже про себя. Но, моя дорогая, не исключено также, что по мере того, как ее брак становился все скучнее, она начала понимать, что так будет всегда и вполне может продлиться еще лет двадцать. Эта мысль стала невыносимой. И вот, когда появился Доминик Кордэ, и именно в это время представилась возможность избавиться от мужа, Алисия воспользовалась ею. Ведь это было так легко: движение руки, на одну-две капли больше, чем нужно, — и все. Никаких улик и никакой необходимости лгать, где или с кем она была. Алисия могла стереть все из памяти, убедить себя, что этого не было.
— Вы в это верите? — Шарлотта была напугана. Даже стоя перед жарко пылающим камином, она снова почувствовала, что замерзла и у нее мокрые ноги. На улице погода не улучшилась, и мокрый снег стучал в оконное стекло.
— Нет, — ответила Веспасия. — Но я не отрицаю такую возможность.
Шарлотта стояла неподвижно.
— Пойдите и снимите эти мокрые ботинки, — приказала Веспасия. — Ленч будет здесь. Но сначала расскажите мне о своей дочери. Как вы ее назвали?
— Джемайма, — ответила Шарлотта.
— Мне казалось, имя вашей матери Кэролайн? — Веспасия удивленно подняла брови.
— Да, — подтвердила Шарлотта. Она повернулась к двери и ослепительно улыбнулась. — А имя моей бабушки Эмилия, и оно мне тоже не нравится!
Суаре было неофициальным, и собравшиеся больше беседовали, нежели слушали музыку. Шарлотта сожалела об этом, так как исполнение было отличным, и она любила фортепиано. Правда, сама она, в отличие от Сары и Эмили, не так уж хорошо играла на рояле. Мягкое туше этого молодого человека воскресило воспоминания о детстве и о пении мамы.
Доминик удивился, увидев ее, но либо он не заметил, что она в роскошном платье Веспасии, либо проявил такт, ничего не сказав. Ведь ему было известно, что при ее стесненных обстоятельствах Шарлотта не может себе такое позволить.
Шарлотта никогда прежде не видела Алисию, и ее любопытство все возрастало с того самого момента, как прибыл первый гость — это был Вергилий Смит. Как и говорила Веспасия, он был удивительно некрасив. Нос никак нельзя было назвать аристократическим, лицо как будто вылепили небрежной рукой. Стрижка была ужасной, но у него был превосходный портной. Смит тепло улыбнулся Шарлотте и заговорил с ней с акцентом, так что ей захотелось рассказать об этом американце Питту, подражая его акценту. Эмили отлично умела передразнивать, но у Шарлотты это не получалось.
Сэр Десмонд и леди Кэнтлей либо не помнили ее, либо предпочитали не показывать виду, что они знакомы. Шарлотта не могла их за это винить: когда на улице прямо перед вами падает на землю труп, то вы не запоминаете лица прохожих, даже если те предлагают помощь. Они вежливо приветствовали ее просто как гостью, также приглашенную на суаре. Шарлотта проследила за ними взглядом, когда чета Кэнтлей удалилась. Интересно, подозревают ли они Доминика и Алисию в убийстве?
