Все наши, кто был на пятачке, дружно упали на пол и прикрыли головы руками, а я на несколько мгновений впал в ступор и просто присел — и тоже прикрыл голову, как будто это могло защитить меня от пуль.
Соображалось в тот момент крайне скверно — честно говоря, я не сразу понял, что происходит, и просто сидел, пытаясь взять себя в руки, и лихорадочно решал, что же нужно делать (но я помнил, что пистолет у меня на поясе — пустой, без патронов и даже не пытался его достать). Мыслительному процессу здорово мешала стрельба и надсадный крик сзади.
— Падай! — орали крепыши, засевшие в тамбуре. — Падай, б…!!!
Это они кричали хмурому камраду: он один не упал, застыл на месте, с открытым ртом и стоял, как последний идиот, даже не попытавшись присесть. А поскольку он стоял прямо передо мной, я, несколько придя в себя, подбил его под коленки, уронил на пол и укрылся за ним, как за бруствером: теперь я был защищен от пуль невидимых врагов, засевших за штабелем. Нет, я это сделал не намеренно, а скорее инстинктивно: думать в тот момент было некогда, мое тело действовало как бы самостоятельно, повинуясь лишь инстинкту выживания, но ни в коем случае не голосу разума.
Очень скоро все кончилось.
Стрельба стихла, к запаху дерьма примешался освежающий аромат жженного пороха — вполне такой стрельбищный ароматец, хорошо мне знакомый по специфике моей работы.
Кого-то из наших ранило — я слышал стоны и всхлипы, по-моему, кто-то даже плакал.
Отстрелявшись, крепыши дружно пошли к штабелю, очевидно, посмотреть результаты своей «работы» — кто-то из них, проходя мимо, похлопал меня по плечу и совершенно искренне, безо всякой иронии, сказал:
— Спасибо, малыш, — помог…
Глава 3
Подземье: сторожевые псы
Узкий тоннель из тесаного камня действительно был сухим… и бесплодным. В том плане, что никаких сокровищ там не было, а метров через сто пятьдесят Я-Я оказались в коллекторе подземной речки.
— О боже… — огорченно пробормотал Ян. — Мы зря потратили время! Посмотри, какой он огромный — здесь наверняка с утра до вечера толпами гуляют все диггеры этого города.
Огромным коллектор не был: арочный кирпичный тоннель метра три высотой и четыре шириной, с неглубоким покатым желобом, то ли рукотворным, то ли выточенным со временем потоком. По желобу текла сравнительно чистая зеленоватая вода, пахнущая илом. Просто после узкого каменного «мешка», по которому пришли Я-Я, коллектор действительно казался очень просторным. И даже при поверхностном рассмотрении было понятно, что толпами здесь не гуляют. На всем пространстве, попадающем в зону освещенности налобников, не было видно ни единого клочка мусора, окурка или любого иного предмета, свидетельствовавшего о том, что здесь вообще бывают люди. Пристенок справа по течению — с противоположной стороны от выхода из узкого тоннеля — был изрядно заилен, так вот, там не было ни одного следа.
— Пройдемся немного. — Яков двинулся по течению, держась ближе к левой стене: здесь было наиболее удобное для передвижения место, своеобразный тротуар, по которому можно перемещаться даже в обычной обуви. — До поворота. Посмотрим, что там…
— Яша, на что там смотреть? — возмутился Ян. — Мы зря тратим время! У тебя всегда так: сначала до одного поворота, потом до следующего, в результате пустая трата времени. И никакой отдачи. Нам надо возвращаться! Яша!
— Ух ты, смотри что тут! — Яков дошел до поворота и увидел впереди еще один вход в каменный «мешок», наподобие того, из которого они только что вышли. — Я тебе говорю, это особое место! Янек, не стой — вот сейчас мы точно попадем к сокровищам!
— О боже… — Ян сокрушенно вздохнул и поспешил присоединиться к другу. — Яша, ты не деловой человек. В тебе умер диггер. Вместо того чтобы заниматься делами, ты готов часами бродить в тоннелях. Яша, зачем тебе это? Денег за это не дают, тут пусто, нет ничего, а кое-где так воняет, что просто нельзя дышать!
— Пошли, пошли! — задорно пробормотал Яков, приближаясь ко входу в каменный коллектор. — Все большие сокровища и великие клады нашли именно такие люди, которые готовы целыми днями слоняться по разным подземельям и прочим «неделовым» местам…
В отличие от предыдущего тоннеля, этот был «рабочим» — по дну его струился тонкий ручеек, выливавшийся в подземную речку. Я-Я пошли вверх по течению, и примерно в сотне метров от входа обнаружили продолговатую камеру, в которую выходили несколько труб и выложенный кирпичом водосток, диаметром сантиметров в семьдесят. Яков заглянул в этот водосток, резко поднял руку вверх, призывая друга ко вниманию, и погасил свой налобник. Ян не замедлил последовать его примеру.
Водосток был длиной что-то около трех метров, лежал полого, под малым углом, и заканчивался чугунной решеткой. Откуда-то сверху через решетку проникал свет и были слышны приглушенные голоса.
— Уходим! — жарко прошипел Ян в ухо напарнику. — Я тебе говорил, не стоило сюда идти!
— Спокойно, Янек, — шепотом урезонил друга Яков. — Они наверху, а мы здесь. Стой тут, я полезу, послушаю, о чем говорят.
— Зачем?! — возмутился Ян. — Какая польза от этого?
— Неужели тебе не интересно? — удивился Яков, осторожно влезая в водосток, и, стараясь не шуршать, на карачках полез к решетке.
— Ты просто дурак! — прошипел вслед другу Ян. — Из-за тебя мы попадем в историю…
* * *
Чугунная решетка, пусть даже и с широкими прорезями, — не самый лучший помощник для обозрения интерьера. Тем не менее Якову удалось рассмотреть помещение, людей, что в нем находились, и даже сделать выводы о том, что там происходит.
Помещение было просторным, размером, наверное, с трехкомнатную квартиру, в которой сломали все перегородки, с высоким сводчатым потолком и, если можно так выразиться, двойной архитектурой. То есть та половина, в которой находилась решетка, была выложена из того же грубого тесаного камня, который Я-Я сегодня видели в обоих тоннелях. Вторую половину назвать помещением можно было с большой натяжкой. Это была старая выработка, в которой виднелись несколько больших нор, зачем-то закрытых крупноячеистой металлической сеткой на деревянных рамах. Создавалось такое впечатление, что какой-то затейник выбрал отсюда породу, с целью создать большущую комнату, обложил половину выработки камнем, а потом по каким-то причинам забросил это занятие — то ли утратил интерес к проекту, то ли счел это дело нецелесообразным, то ли просто умер и не оставил наследников, которые могли бы завершить работу. Незавершенность конструкции компенсировали две каменные колонны, подпиравшие свод посреди помещения, и несколько деревянных подпорок возле нор.
В помещении находилось примерно с десяток человек, и с первого же взгляда было понятно, что они снимают кино. Возле каменных колонн стояли два мощных фонаря на подставках, направленные на небольшой пятачок перед норами. Человек в холщовой куртке возился с камерой на треноге, еще один, с камерой поменьше, стоял рядом, чего-то выжидая, при этом они деловито переговаривались и оба торопливо курили, часто и глубоко затягиваясь — словно опасались, что мужчина на скамейке в любой момент может им это запретить. Единственной мебелью в помещении была широкая низкая скамейка, на которой сидел плотный мужчина средних лет, внимательно смотревший запись на ноутбуке, лежавшем на этой же скамейке. Картинку Яков не видел, но худосочные ноутбуковские динамики тонко визжали, как будто там, на записи, кого-то резали живьем.
