— Ну что, как тут наш психонавт поживает? — Никита обворожительно улыбнулся, выкатил из-под стола стул с крутящимся сиденьем и устроился возле кушетки.
Надо же, какой честный цинизм. Они даже не пытаются от меня ничего скрывать. И правильно: зачем утруждать себя? Какой смысл? Я теперь полностью в их власти.
— Вам теперь за это премию дадут? — с неприкрытой неприязнью осведомился я. — Или в звании повысят?
— А мы разве не на «ты»? — удивился Никита. — Если мне не изменяет память, вчера мы стали близкими друзьями. Я бы даже сказал: очень близкими. Не каждому другу можно рассказать то, что ты вчера рассказывал мне.
— Скажете тоже — «друзьями»… Вы просто воспользовались моим беспомощным состоянием, — проскрипел я, безропотно позволяя доктору осмотреть себя и посчитать пульс.
— Клевета! — весело возмутился Никита. — Ты все время был в сознании. На тебя никто не давил, не угрожал, вообще, не было никакого принуждения. Ты все рассказал добровольно. Доктор, скажи, я неправ?
— Совершенно прав, — подтвердил доктор. — Пытать-бить-запугивать в таком состоянии бессмысленно. Судя по записи, речь внятная, реакции в норме, поведение абсолютно адекватное. Все показания даны совершенно добровольно и без какого-либо намека на принуждение. Более того, у меня сложилось впечатление, что вы весьма охотно сотрудничали со следствием.
Вот же сволочи! Вот же гады… И что самое обидное: кое в чем эти свологады правы. За вычетом некоторых обстоятельств (а поди теперь докажи, что они присутствовали, эти самые обстоятельства), стратегически важная информация была выдана совершенно добровольно.
— Ну что, как он? — спросил Никита.
— Можно, — разрешил доктор. — Если не будете трясти-тормошить-напрягать, недолгое путешествие не повредит. Но потом ему надо дать отлежаться, хотя бы до завтра.
— Напрягать не будем, — заверил Никита. — Прогуляемся туда-обратно, а потом — на коечку.
— Меня теперь расстреляют? — совершенно серьезно уточнил я.
— Обязательно! — глумливо хмыкнул Никита. — Я лично и исполню, на обратном пути: у меня как раз один патрон лишний.
— Я так и думал… — голос мой невольно дрогнул.
— Да ну, брось ты! — досадливо скривился Никита. — Шуток не понимаешь? Ты во всех этих делах — пешка. В худшем случае получишь пятерик. В лучшем: получишь условно. Так что не дрейфь, все нормально.
— А куда мы поедем? — несколько приободрился я.
— Прокатимся в твой родной полк, — сообщил Никита. — По итогам твоих вчерашних показаний созрела мысль соорудить маленький следственный эксперимент, на предмет кое-что уточнить на месте. Возражений нет?
Я пожал плечами: в чем смысл вопроса? Разве от моего мнения сейчас что-то зависит?
— Ну и молодец, — одобрил Никита. — Жрать хочешь? У меня тут бутерброды…
Я помотал головой, непроизвольно скривился и дернул кадыком.
— Чего так? — озаботился Никита. — Ты сколько времени уже без еды?
— Не надо ему сейчас есть, — поддержал меня доктор. — По дороге еще воды возьмете, пусть пьет сколько влезет.
— Ну ладно, медицине виднее, — согласился Никита. — Давай одевайся по-быстрому да поедем.
— Во что одеваться?
— В одежду, — хмыкнул Никита, протягивая мне пакет.
В пакете были мои вещи: спортивный костюм, кроссовки, мыльные принадлежности и еще кое-какие мелочи.
— Эээ…
— Я был у тебя дома, — предвосхитил мой вопрос Никита. — Возражений нет?
Опять этот ненужный вопрос. Я молча покачал головой и стал переодеваться.
* * *
Наверное, все видели в кино, как возят отъявленных злодеев и важных государственных преступников. Взвод спецназа в полном вооружении, тяжелые бронированные машины сопровождения, полицейский вертолет над колонной — а то и парочка, и непременные персонажи: пессимистично настроенный командир конвоя, бывалый и мудрый, и его друг, тоже весь из себя матерый и послуживший везде, где только можно себе представить.
Очень типичная сцена, без которой не обходится ни один фильм такого рода:
Командир: «Что-то сегодня душа не месте, нехорошие предчувствия одолевают».
Матерый друг: «Ну так и немудрено — такого опасного зверя везем! Надо предупредить всех, чтобы держали ухо востро и не расслаблялись…»
И сразу всем понятно: да уж, это вам не в колхозе помидорами кидаться, все очень серьезно и многообещающе.
Увы, увы — в моем случае ничего такого не было. Препровождая меня на следственный эксперимент, Система явно экономила на людях и моторесурсах. Нас было четверо на одной машине: Никита, двое крепышей в штатском — один из них водитель, и ваш покорный слуга. Более того, мне даже наручники не надели.
С одной стороны, это вызывало легкую досаду: Система относилась ко мне как к какой-то мелкой сошке. С другой, вселяло определенные надежды: получается, меня не считают опасным преступником?
На марку машины внимания не обратил — вы в курсе, я был слегка в прострации (а может и не слегка), но, судя по некоторым косвенным признакам, это был объемистый и сравнительно новый внедорожник, очень может быть, что тот же самый, на котором мне довелось покататься вчера вечером.
Уселись мы следующим образом: Никита рядом с водителем, я сзади, с левой стороны, а рядом со мной — второй крепыш, оставшийся без руля.
— А наручники? — спросил я, желая уточнить степень своей опасности для Родины.
— А смысл? — Никита пожал плечами.
— Ну-уу…
— Какой смысл? — повторил Никита. — Во-первых, ты сейчас в таком состоянии, что тебе и конвой не нужен: сам упадешь. Во-вторых, расклад я тебе довел: будешь хорошо себя вести, очень скоро выйдешь на волю. Пытаться бежать при таком раскладе может только полный идиот. А ты у нас мальчик неглупый, прекрасно понимаешь, что за попытку побега тебе не глядя накинут реальный срок, причем совсем уже не условно. И потом: куда бежать? Ты же не старый шпион, с «явками», «связями» и прочими радостями жизни. Ну сам подумай: куда тебе бежать? Верно я говорю?
— Верно.
— Ну вот, выходит, не нужны тебе наручники. А тебя что, это обижает?
— Хм… Скажете тоже…
— Ну вот и хорошо. Расслабься, отдыхай, через десять минут будем на месте…
* * *
Добраться до места за десять минут не получилось: по дороге приходилось часто останавливаться и пропускать этих… маёвщиков, маюшников, или майщиков — в общем, тех, кто мается либо собирается на маевку.
Тут я мимоходом сделал для себя одно интересное открытие. Обычно мы с друзьями на майские праздники собираемся у кого-нибудь на даче и жарим шашлыки. Репортажи о майских шествиях и массовках я не смотрю, мне это совершенно неинтересно. И как-то вроде бы само собой, спонтанно, у меня сложилось такое мнение, что на эти мероприятия ходят коммунисты, старики, праздные алкоголики и сумасшедшие.
