Я полагал, что по заводу мы будем перемещаться так же, как между рубежами блокирования: с рывками и падениями и веревкой в руке. Однако у моих коллег на этот счет было другое мнение. Нет, гопака мы не отплясывали и «Уй ты Русь моя родная…» хором не пели, но двигались в полный рост, без походного охранения, спокойно переговаривались вполголоса, а если и затаивались ненадолго, то только перед проверкой очередной «нычки», чтобы не спугнуть искомых оболтусов.
«Живность» на заводе присутствовала.
Кое-где мы натыкались на скрывавшихся в темноте людей, которые при нашем появлении замирали, надеясь, что мы их не заметим, либо торопливо удалялись прочь. Попадались и бесшабашные пьяные камрады, которым было все сугубо фиолетово — наподобие кудлатого типа в заводоуправлении — они либо мирно спали, не реагируя на наше присутствие, либо вольготно упоминали некую пани Инну.
Агрессоров мы не встречали: то ли они отсутствовали, то ли, завидев довольно основательную группу, спешили заблаговременно убраться подальше.
Наш проводник явно стоил даденных ему денег. Без него нам бы пришлось здесь очень туго. Несмотря на то что нам накануне дали ознакомиться с планом, сами мы не обнаружили ни одной «нычки», Гена безошибочно водил нас от точки до точки, по схеме, которая надежно застряла в его голове, и каждая следующая «нычка» была для нас (во всяком случае — для меня) полной неожиданностью.
В течение первого часа пребывания на объекте мы успели проверить одиннадцать «логичных нычек» и три «нелогичных» (т. н. нычек-нычек). «Нелогичные» проверяли не специально, а просто потому, что они попадались по пути — на всякий случай.
Чуть в стороне от промежуточного сектора между первым и вторым цехом — в заводской столовой — нас поджидало крайне неприятное открытие.
В этой столовой было три «нычки», и все — «логические». Стояла она несколько наособицу, вне основных секторов, намеченных нами для проверки — ближе к периметру, и мы решили завернуть туда и проверить по ходу, чтоб потом не возвращаться.
В столовой были люди… но отнюдь не бесшабашные пьяные камрады или безмолвные обитатели руин, которые при виде нас стремились убраться подальше.
Это была вооруженная группа, заметили ее благодаря чуткому Юре, который неотступной тенью следовал за проводником и вовремя подал сигнал.
Заметили, сдали назад и затаились, рассредоточившись в боевой порядок на случай внезапного открытия огня.
Люди в столовой вели себя по-хозяйски. Несколько неярких фонарей деловито обшаривали стены, кто-то неспешно и обстоятельно докладывал по рации. Осторожно поднявшись на кучу битых блоков, Юра, насколько это было возможно, рассмотрел их в обычный бинокль.
Через пару минут они исчезли. Явным образом никуда не выходили, но движение в столовой прекратилось, и все стихло.
Немного выждав, Юра прокрался к столовой, проверил, затем вернулся и доложил:
— Пусто. Как сквозь землю провалились…
Расспросив Гену о коммуникациях под столовой, Степа сделал вывод:
— Плохие новости, ребята…
Степа пояснил, что враги, скорее всего, запустили «нижние» команды для отработки коммуникаций. Возможно, у них есть «родной» план завода. По логике, эти команды должны проверять коммуникации на проходимость и соответствие плану. Если этих команд много, к утру все коммуникации будут «оконтролены». Делается это просто: нарезаются сектора — наподобие того, как это сделали мы — по мере проверки в каждом выставляется наряд-патруль-камера, чтоб «живность» не шарахалась с непроверенного на проверенный участок.
— Так что, бойцы, томная прогулка закончилась. Дальше двигаемся по-боевому и смотрим в оба.
Тут Степа выдвинул претензии к проводнику: тот вроде обещал, что сразу по заходу опросит каких-то своих корешей насчет «неофитов» — и не опросил.
— Кореш во втором цехе, — стал оправдываться Гена. — Как дойдем, сразу спросим. Просто по пути проверяем все что под руку подвернулось, чтоб потом не возвращаться. Нам, кстати, осталась столовая — и сразу во второй цех. Столовую пойдем проверять?
Степа сказал, что пойдет один Юра, чтобы не шуметь толпой. Гена популярно объяснил, где находятся нычки и люки, и Юра убыл на разведку. Вернувшись, он сообщил, что нычки пустые, а люки вроде бы «молчат» — активность снизу не прослушивается.
После этого мы разобрались в боевой порядок и пошли во второй цех.
* * *
В кладовой второго цеха было оборудовано совершенно секретное логово местного авторитета Швондера: он когда-то работал на этом заводе, в этом же цехе, а теперь тут же бомжевал, но с какими-то невнятными привилегиями.
Швондер не спал. Он читал книгу при свете керосинки, возлежа на старом продавленном диване. Ему очень не понравилось, что Гена притащил посторонних людей, и поначалу отказался откровенничать, даже за деньги (Гена предложил ему тысячу).
— Мне эта бумажка пригодится только послезавтра, — пробурчал он, сверкнув в тусклом свете керосинки железными зубами. — Я только послезавтра в люди вылезу… А мне бы что-нибудь сейчас… У вас есть что-нибудь — сейчас?
— И что мы можем дать тебе прямо сейчас? — обескураженно спросил Гена.
— Ну-у-у… — Швондер задумался. — Что-нибудь вкусненькое… У меня от денатурата и собачатины уже желудок опух… У вас есть что-нибудь вкусненькое?
Юра, не раздумывая выдал ему на растерзание свой персональный бутерброд с колбасой.
Вот это, скажу я вам, был жест. Никогда не думал, что наш прожорливый мелкий бес добровольно расстанется со своей пайкой.
— Оумррр! Упфф…
Бутерброд Швондера впечатлил. Громко чавкая и ухая от удовольствия, он тут же поделился свежими новостями: в районе мастерских третьего цеха люди видели двух чужаков. Молодые, совсем пацаны еще, «необстрелянные», нездешние, прибыли совсем недавно. Скорее всего, остановились в берлоге Дизеля.
— Не понял, — удивился Гена. — Это кореша Дизеля?
— Дизель сдох. Два дня тому назад… — без эмоций пояснил Швондер. — А берлога у него, сам знаешь — оторви да брось. Не берлога, а проходной двор. Ну и не занимает пока никто, никому она не нужна…
— Поня-ятно, — задумчиво протянул Гена. — Очень интересный вариант… Ну, спасибо тебе, выручил.
— Это тебе спасибо. Колбаса была — ну о-о-очень вкусная! И — сегодня. Тысяча, конечно, это хорошо, но — послезавтра. А колбаса была сегодня… Вкусная… Спасибо!
Нет, это мне спасибо. Это моя колбаса! Что бы вы, вообще, без меня делали…
* * *
Распрощавшись со Швондером, мы коротко посовещались. Гена сообщил, что в районе второго цеха — в собственно помещениях цеха, во дворе, и в конвейерном зале — почти два десятка «логических нычек». По идее, второй цех — это основной объект наших ночных поисков. Однако Степа сказал, что разумнее будет прямиком топать к третьему цеху и смотреть берлогу Дизеля, а если там никого не будет, тогда уже возвращаться сюда. На том и порешили.
