Типично тоннельное звуковое сопровождение отсутствовало. Нигде не капало, ветер не пел под сводами, ничего здесь не скрипело, не корябало, не качалось и не стукалось, наверное, всё было хорошо подогнано и отлажено.
Единственным фоновым звуком было очень тихое, на грани слышимости, низкое гудение, воспринимаемое, скорее, не слухом, а всем организмом, на уровне вибраций.
— Вы его не услышите, — первым нарушил молчание Юра. — Он ходит бесшумно, как кошка. Вплотную подберется, и не заметишь. Так что нечего тут уши развешивать, двигаться надо.
— А что гудит? — спросил я.
— Кабельный пакет. — Комиссаров первым включил мобильник и осветил окружающее пространство. — Больше тут нечему гудеть.
Совершенно верно, по тоннелю протянута целая куча разнообразных кабелей, однако этот едва уловимый гул я услышал впервые в жизни. Неоднократно ходил по тоннелям и как-то не обращал на него внимания, потому что всегда было много других, более громких звуков, создающих своеобразный тоннельный фон, да и как-то недосуг было ощущать эти странные вибрации.
Тишина — это хорошо. Каким бы страшным ниндзя ни был этот малорослик, есть шанс услышать его до того, как он нападет на нас.
— Куда двигаемся? — уточнил Стёпа.
— Налево, — сказал Комиссаров.
— Почему налево?
— По логике.
— Так, ну-ка быстренько сориентируй, что тут где, — сказал Стёпа. — А то сейчас шлюз начнет открываться, а мы ни в одном глазу.
— Операторскую взорвали, — возразил Комиссаров. — Не думаю, что у них есть второй комплект переносного управления, это вообще-то уникальный девайс, делается под заказ.
— Если у них есть толковый инженер, просто так откроют, без пульта, — подсказал Спартак, включая свой мобильник и светя на ворота шлюза. — Хочешь, я тебе прямо из тоннеля шлюз вскрою без всякого пульта? Надо только некоторое время, чтобы в проводах разобраться. Вот, например, смотри, видишь вот этот…
— Некогда разбираться, — поторопил Стёпа. — Андрей, бегом ориентируй — и потопали отсюда. Только покороче, чем быстрее свалим, тем лучше.
В самом деле, в мертвой тиши тоннеля, за монументальной дверью шлюза все как-то резко и неоправданно успокоились. Между тем за этой дверью уже наверняка стояли враги.
Комиссаров коротко довел обстановку. Мы сейчас на станции, здесь нет ничего, кроме платформы, шлюза и поста связи, с которого можно позвонить только в караул. Слева в трёхстах метрах резервное депо, справа перегон. Нам в депо.
— Из депо можно выйти на поверхность? — с надеждой уточнил Юра.
— Нельзя, — огорчил Комиссаров. — Там тупик, выйти можно только через нашу шахту.
— А зачем тогда нам топать в депо, если там тупик? — резонно спросил Ольшанский. — Не проще ли рвануть по перегону и как можно быстрее смыться отсюда?
— Проще, но это неправильно, — пояснил Комиссаров. — В депо подвижной состав, есть на чём прокатиться. Мы побежим по перегону, и если ЭТИ выйдут из шлюза и сгоняют в депо, допустим, за мотовозом, они нас очень быстро догонят.
— А там, в тоннеле, прятаться негде, — добавил Стёпа. — Так что всё верно, идём в депо.
— Ну так этот малорослик, наверно, тоже туда пошел? — вставил я.
— Он сто пудов туда пошел, — угрюмо заявил Юра. — Но у нас, по ходу, нет другого выбора.
Мы быстро произвели боевой расчет и потопали налево.
* * *
Впереди шёл Стёпа с пистолетом наизготовку, за ним Юра с ножом, затем Комиссаров и я с пустыми «Бизонами» (сейчас это было «холодное» оружие), Ольшанский с огнетушителем наперевес, и замыкал колонну Спартак с массивным вентилем в руках.
Уж и не знаю, где он его спёр, сейчас это особой роли не играло, главное, что все мы были хоть чем-то вооружены и готовы к бою.
— А света здесь не бывает? — шёпотом спросил я.
— Бывает, — пояснил Комиссаров. — Это, наверно, ваш диверсант вырубил свет. Рубильники в депо и в операторской.
— А где «третий рельс?»
[7]
— деловито уточнил Юра.
— Нету здесь третьего рельса, — ответил Комиссаров. — По крайней мере, на моём участке точно нет, а что на других — не знаю.
— Вот и хорошо, можно на ощупь идти. Вырубили мобилы, — приказал Стёпа. — И умолкли все: слушаем в оба уха…
Мы выключили мобильные телефоны. В самом деле, толку от них немного, а для стрелка, затаившегося во тьме, это хорошая подсветка цели.
Триста метров — это ведь мизерное расстояние. Наверху, в городе, его можно пройти прогулочным шагом за пять минут. Мы же преодолевали эту дистанцию неимоверно долго, двигались медленно, на цыпочках, чутко вслушиваясь в звенящую тишину и пребывая в готовности в любую секунду вступить в бой. Где-то впереди прятался опасный враг, вооруженный к тому же значительно лучше нас, мы видели результаты его работы, и никто не хотел разделить участь несчастных бойцов Комиссарова.
Когда глаза остались без нагрузки, другие органы восприятия заработали с удвоенной силой, и я обратил внимание на запах. По делам новой службы мне доводилось бывать в тоннелях, и сейчас я обнаружил, что здесь нет привычного тоннельного амбре, представленного сложной смесью креозота, озона, горелой тормозухи и ещё доброго десятка сопутствующих запахов.
Здесь отчетливо пахло какой-то горькой химией, и это настораживало.
И что это за химия, интересно? Может, тут периодически для профилактики пускают БОВ (боевые отравляющие вещества), чтобы всякие лишние не шарахались где попало? Вот будет здорово, если мы попадем на такой профилактический пуск, у нас даже противогазов нет!
Спрашивать, однако, я не рискнул, озвучивать свои опасения тоже не стал. Стёпа запретил разговаривать, и это была вовсе не прихоть. От этого сейчас зависели наши жизни.
Ничто в мире не длится вечно: в какой-то момент мы наконец-то преодолели эти многокилометровые тягостные триста метров и добрались до депо. Здесь, как и в тоннеле, царила кромешная тьма, а о том, что пришли, догадались по запаху и звуку.
Был слышен звук воды: где-то капало, текло и даже булькало. И запашок прибавился, крепко несло соляркой и мазутом.
С минуту стояли на месте, не столько прислушиваясь (мы только этим и занимались всё время), сколько обращаясь к атрофированному за века интуитивному предвидению опасности и пытаясь определить, есть кто-то впереди или нет.
Затем Комиссаров, стоящий впереди, нащупал меня во тьме и потянул за руку. Понял — поступила команда «сгруппироваться», будем получать задачи.
— Сориентируй, — едва слышным шепотом попросил Стёпа, когда мы сбились в плотную группу.
— Мы на магистрали, — так же шепотом сообщил Комиссаров. — Слева стрелка, справа стрелка. Слева чуть дальше сцепка, два пассажирских вагона, справа чуть дальше дежурный мотовоз. За это ручаюсь, это по наставлению, на экстренный выезд. Остальное на усмотрение дежурной смены, так что сейчас и не скажу точно, что и как стоит. Да, за сцепкой, с той стороны, не побегаешь, там колесные пары стоят, целая куча.
