Для Средних Братьев, которые в ближайшие часы примут бремя власти после гибели Верховного, это будет страшным ударом. Учитывая тот факт, что завтра стартует второй этап Плана и к неожиданным внешним проблемам добавятся еще более неожиданные проблемы внутреннего порядка, Средним Братьям можно глубоко посочувствовать.
В качестве побочных явлений можно спрогнозировать геноцид против соотечественников, проживающих в странах, где правят отцы бастардов из «уничтоженного» Резерва, и многочисленные теракты и «ликвидации» на территории России.
Несколько позже Младшие Братья объявят о том, что ценой невероятных усилий им удалось вырвать из лап «кровавых диктаторов» большую часть воспитанников. Таким образом они выступят в роли спасителей бастардов «неприкасаемых» и заработают колоссальное количество дополнительных очков на последнем этапе восхождения к Абсолютной Власти.
Таков был План.
Как все получится на самом деле, можно было только предполагать.
* * *
Двадцать два ребенка вошли в класс и расселись за парты. Двоим парт не хватило, пришлось принести стулья из гостиной.
— Поскучайте немного, — сказал Игорь, выходя из класса. — Я сейчас кое-что уточню и вернусь. Все сидят на месте, никто не выходит.
Соратники в соседних помещениях готовились к работе «в прямом эфире». Хорошо «заправленный» Веник, облаченный в балахон, бледный, со стеклянным взглядом, заученно выдавал «Манифест санитарной команды» о необходимости тотальной чистки, двое «стилетов» снимали его на камеры.
В раздевалке Феликс облачался в балахон и примерял маску.
На лице у него была страдальческая гримаса — наверное, так же выглядит человек, которого заставляют убивать своих собственных детей.
«Триста семидесятый», сволочь этакая, здорово всех подставил. «Накачать» Веника и отправить его работать самим собой не получится, воспитанники довольно хорошо подготовлены физически, здесь справится только «стилет».
В принудительном порядке Феликс заставлять соратников не стал, а добровольно на эту роль никто из «стилетов» не вызвался, так что пришлось натягивать балахон самому.
— Может… Пару кубиков «Халка»? — робко предложил Игорь.
— Поздно, — скрипнув зубами, Феликс помотал головой. — «Якоря» не забил, не тренировался — херня получится. Нет уж, придется так…
Игорь прекрасно знал, что для Феликса это очень тяжелое решение. Помимо целого сонма убойных директив, у «стилетов» всего две оборонительные: защита Верховного и воспитанников Резерва. Эти директивы с детства вдалбливаются каждому «стилету», на тот случай, если Инкубатор подвергнется нападению. Причем речь не идет о пропаганде и агитации — таких понятий в системе обучения Инкубатора просто нет. Здесь все императивы и незыблемые постулаты «подсаживаются» на уровне отработанных психотехник, НЛП
[12]
и элементарного зомбирования.
Судя по тексту, который Игорю не раз доводилось слушать, через минуту Веник закончит читать.
После этого он сделает несколько шагов на камеры, а в «мертвой зоне» его заменит Феликс.
Дальше начнется «работа»…
— Может, чем-то помочь?
— Застрели меня, — совершенно серьезно сказал Феликс.
— Нет, я серьезно…
— Я тоже, — Феликс шумно вздохнул, натянул маску и кивнул на дверь. — Уматывай отсюда. Проследи, чтобы из убежища никто не вышел.
— Да-да, я все сделаю… — пробормотал Игорь, с готовностью устремляясь к выходу.
Спасибо Феликсу. Слава богу, Игорю не придется смотреть на ЭТО…
Глава 12
Алекс Дорохов
Протокол «Династия»
Живых в резиденции не осталось.
Дом, «сторожка», КПП, два поста в разных углах усадьбы — всего было около трех десятков трупов. Не пощадили даже повара и прислугу.
«…"стилеты" не маньяки… Они просто исполнители. И очень практичные ребята…»
Чем же обусловлен и какими мотивами оправдан такой страшный практицизм?
— Что ж, все вполне логично, — подытожил Степа после беглого пересчета убитых. — Полный «нулевой режим». Похоже на подготовку к «Династии»…
Верховного словно бы заморозили.
В принципе, да, он какое-то время торчал в сугробе, в половике на голое тело. Но когда все кончилось, мы его как следует растерли, одели и заставили выпить водки. Мы с Веней тоже приняли для сугреву и успокоения, а Степа не стал, сказал, что сейчас ему нужна полная адекватность.
Ну так вот, мы вроде бы привели Верховного в порядок, он раскраснелся, согрелся… но не оттаял. Взгляд у него был замороженный, и сам он как будто застыл в тягостном ступоре: налицо были явные проблемы с восприятием и оценкой обстановки.
— Мне надо срочно позвонить…
— Нельзя вам звонить, — категорически отрезал Степа. — Для вас сейчас важнее всего оставаться «мертвым».
— Ты так думаешь?
— Вы тоже так думаете, — Степа был груб и прямолинеен. — Выползайте из аута, включайте голову. Не время раскисать, все только начинается.
— Да-да, я все понимаю… Я справлюсь…
А мне было интересно, пусть это может показаться бестактностью в формате текущего момента или даже проявлением черствости и бездушия… Интересно, что же Верховного выносило больше всего?
Предательство сына?
Гибель такого количества людей?
Или тот факт, что безотказный до сего момента «инструмент» восстал против своего хозяина?
Впрочем, все эти вопросы так и канули втуне: я никогда бы не осмелился их озвучить…
Весь транспорт, находившийся в усадьбе, был выведен из строя. Его величество Случай обделил нас спасительным присутствием Спартака в этом сегменте затянувшегося «приключения», так что мы не стали тратить время на ремонтные работы и покинули резиденцию в пешем порядке.
До границы заповедной зоны пришлось топать на своих двоих, за это время нам не встретилась ни одна машина. Пешая прогулка слегка раскачала Верховного, и он наконец-то начал проявлять эмоции.
— Долго идем. Столько времени убили… Боюсь, опоздаем…
— Не волнуйтесь, — обнадежил Степа. — Они по-любому будут ковыряться в обломках «вертушки», так что запас времени у нас есть.
— И на фига им ковыряться в обломках? — удивился Веня.
— Да-да, обязательно будут, без этого никак, — Верховный с благодарностью глянул на Степу и слегка приободрился. — А там лес, снег… Не сразу ведь и найдут… Да, есть запас. Есть…
* * *
Когда мы добрались до общедоступного шоссе, меня опять выдвинули в авангард: все спрятались в кустах, а я встал на обочине и принялся голосовать.
