В итоге должно получиться, что тебя никакая экстремальная ситуация врасплох не застанет, и потихоньку начинает пропадать изначальный страх перед болью как предвестником смерти и самой смертью.
Я горячий поклонник этой концепции, можно сказать, адепт, хотя поначалу над ней смеялся — слишком уж просто все. Лучшие умы человечества бились над проблемой смертного страха и продолжают биться, а тут на тебе. Играй в кошмарики и победишь! Однако, следуя советам своего приятеля, я со временем убедился, что концепция очень действенна и здорово помогает в жизни. Вот так.
В общем, всем она хороша, если не брать во внимание тот факт, что не так давно ее создатель «зажмурился», в ночь на Ивана Купалу, когда его сынишка, вредный шалопай двенадцати лет, который понятия не имел о папочкином учении, показал в окно родительской спальни тыкву со свечами внутри и пару раз рыкнул.
Мамаша, жена создателя концепции, истошно завопила и бросилась на улицу, чтобы надрать задницу негоднику. А папашка скоропостижно скончался от разрыва сердца.
Я, однако, оказался не совсем хорошим учеником, потому что, сидя в сквере на лавке в ожидании Дона, едва не вскрикнул от неожиданности, когда мне в затылок уперлось что-то твердое и кто-то тихо сказал:
— Шшшш… не делай резких движений. Пистолет с глушителем, так что будет только «пук», и все. Вставай и спокойно топай к выходу. Не оборачивайся. Если ты меня увидишь, я должен буду тебя убрать. Ну, давай — раз, два…
когда меня здорово напугают, я почему-то начинаю очень быстро соображать. Возможно, это качество выработалось благодаря моей прежней деятельности: как-никак я прослужил шесть лет в спецназе, и при этом мне удалось скрыть от всех, что я безнадежный трус. А пугали там так часто, что, поверьте на слово, иногда это просто надоедало — сидеть и часами трястись.
Мы двигались по аллее к выходу из сквера. Точнее, не к выходу — его как такового просто не было. Просто аллея упиралась в ограду из декоративного кустарника высотой метр с чем-то. Проход через этот кустарник вел прямиком на проезжую часть безлюдной улочки.
Мы уже приближались к этому проходу. Через десяток шагов я смог разглядеть черную крышу какой-то нерусской машины, видневшуюся из-за кустарника.
Так. Убивать меня не собираются — по крайней мере сейчас. Иначе зачем машина и приказ не поворачиваться и не смотреть? Могли бы с успехом шлепнуть прямо на скамейке — пистолет с глушителем, и выстрел из него прозвучал бы не громче, чем хлопок пробки от шампанского. Хотя сомневаюсь, чтобы в этом сквере кто-то пил шампанское.
Как он, однако, собирается скрывать свое лицо от меня при движении в автомобиле? Там наверняка есть зеркало. Кроме того, я буду садиться в салон. На меня, по всей видимости, захотят нацепить наручники, а при этом они должны будут крутить меня из стороны в сторону. Потом я буду выходить из машины… Хм, а вот это не обязательно. Меня могут выкинуть на ходу, предварительно проломив голову чем-нибудь тяжелым или еще как-нибудь лишив жизни — придушив леской или платком…
Привычка прорабатывать ситуацию во всевозможных вариантах сказывалась и сейчас. Я прокручивал эти варианты один за другим, предполагая самую плачевную концовку.
За рулем машины сидел какой-то необъятный тип. Такого мощного торса и толстенных рук я, пожалуй, еще не встречал. Рядом с ним находился какой-то тощий субъект. Их как будто специально посадили рядом для того, чтобы кто-то со стороны поприкалывался.
Субъект почему-то даже не посмотрел в нашу сторону. На заднем сиденье оказались еще двое — судя по просевшим колесам машины (которая вблизи оказалась «Фордом-мустангом») и широченным плечам, эти ребята раньше, несомненно что-то таскали, толкали и метали.
Интересно, а куда же меня посадят? И почему никто из них не смотрит в нашу сторону? В машине я обязательно их рассмотрю. Не будут же они всю дорогу прятать от меня лица! Мешок на голову набрасывать неприлично — по городу будем перемещаться. Так-так…
Один из здоровяков высунул в окошко банку из-под майонеза, закрытую капроновой крышкой. В банке находилась какая-то тряпка. Тот, что стоял позади, ткнул меня стволом под ребра и вкрадчиво посоветовал:
— Открой баночку, вытащи тряпочку, прижми к личику и шесть раз глубоко вдохни, милейший. Давай, давай, у нас самообслуживание.
Я взял банку и несколько секунд помедлил, соображая. Так-так. Я вообще-то неслабый пацан, а судя по голосу, тот, что сейчас тычет мне в ребра стволом, опасности в физическом плане не представляет. Кроме того, он здорово ошибается, стоя так близко с оружием… Однако, если я выключу этого, остаются еще четверо. Причем неслабые парни и, разумеется, не без стволов. Нет, тот, что стоит сзади, не ошибается: по-видимому, он знает, что я тот сдержанный товарищ, который не станет бросаться на пушку в предвкушении перспективы запачкать своей кровью общественную мостовую, предварительно не убедившись, что другого выхода нет.
— Эммм… А что в баночке? — начал я.
— Не надо прикидываться, милейший, — без нажима сказал тот, что сзади. — В баночке хлороформ.
— Так им же отравиться можно! — возмутился я. — Вон сколько случаев — травятся пачками…
— Хорош выпендриваться! — Мой конвоир слегка повысил голос. — Здесь минимальная доза. Ты будешь в отключке буквально пятнадцать минут. Давай дыши и поехали.
Ну что ж, по крайней мере дышать разрешили — уже хорошо. Однако что-то долго я стал соображать. И потому не придумал ничего путного относительно модели поведения в сложившейся ситуации. А также у меня совершенно не было времени на обдумывание. Сейчас надышусь, а потом, очнувшись, окажусь носом к носу с вопросами, на которые надо немедленно ответить.
Ко всему прочему я еще и неисправимый врун. С детства приходилось изворачиваться. В отрочестве я покуривал, и отец меня за это дело, сами понимаете… Это мне не нравилось, естественно.
Однажды Васька Данилов научил меня, как обманывать, чтобы не учуяли запах. Раньше я применял лавровый лист, чеснок, зубную пасту. Но когда делаешь сильный выдох, из потаенных глубин легких в нос принюхивающемуся устремляется предательский запах. Даже спустя два часа после курения.
А метод таков: когда тебя заставляют дышать на нос родителя, воздух надо вдыхать, а не выдыхать. Старинный, между прочим, метод, но не для каждого удобен. Звук получается практически один и тот же, а чтобы не ощущалось отсутствие дуновения, надо в момент вдоха чем-нибудь отвлечь внимание «противника» — руками дернуть или с ноги на ногу переступить. И соответствующее выдоху движение грудью.
Мы с сообразительным Васькой долго тренировались и, скажу без ложной скромности, достигли блестящих успехов в этом деле.
Со временем я отточил мастерство и позже применял его на практике, когда учился в военном училище — здесь уже для сокрытия сивушного выхлопа, который получался в иных случаях совершенно ужасным вследствие употребления самогона или дешевого вина, доступного курсачам.
