Я уперся головой в люк и с сожалением констатировал: придется совершить подвиг, поскольку ждать прибытия Дона с ребятами — значит, самолично истоптать профессиональную гордость. Мол, есть предположение, что на чердаке засел киллер или там заложено взрывное устройство… Но видите ли, я один соваться не стал — мало ли чего…
А вдруг там пусто? Со стыда тогда сгореть можно!
Ухватившись левой рукой за последнюю балясину, я начал головой открывать крышку и направил ствол в сторону медленно расширяющейся щели. Когда крышка поднялась настолько, что можно было рассмотреть чердачное пространство, я замер и некоторое время смотрел и слушал.
Положенного в таких местах хлама типа садовых кресел и иной рухляди Дон на чердаке не держал, поэтому моему взору открылось чистое пространство, неплохо освещаемое через чердачное окно и посыпанное тонким слоем шлака.
Оставался небольшой промежуток сзади — люк был сделан на расстоянии 35–40 сантиметров от стены. Немного, но вполне достаточно, чтобы встать туда и хладнокровно ждать появления потного (от напряжения) затылка или лба.
Мне сделалось тоскливо. В любом случае у него преимущество. Он знает, кто я, поэтому суетиться не будет. Положение его в настоящий момент на 300 процентов лучше моего. Более того, если я сейчас захлопну крышку, он может спокойно всадить в нее несколько пуль, и я труп, поскольку крышка сделана из нескольких сухих досок и обита листовой жестью. Такую преграду спокойно возьмет даже тупая девятимиллиметровая пуля. А если револьверная остроконечная? Да со стальным сердечником?
Прокачивая эту версию, я стоял и чувствовал, что надо форсировать события, иначе можно умереть от кровоизлияния в мозг. И форсировал.
Прикинул угол, резко даванул головой на крышку, просунул руку в расширившуюся щель, изогнув ее по мере возможности, и произвел три выстрела. Затем резко откинул крышку и, ввалившись на чердак, быстро перекатился от короба, резко разворачиваясь головой к врагу…
На чердаке никого не было. Это я обнаружил, как только злополучная крышка рухнула обратно. Больше тут прятаться негде…
Я побродил по чердаку, разгребая шлак и всматриваясь в углы в надежде обнаружить следы пребывания посторонних — безуспешно.
При попытке вернуться обратно возникли непредвиденные осложнения. Не открывалась крышка люка. Она находилась на глубине сантиметров двадцать от верха короба и настолько плотно прилегала к стенкам, что не было ни малейших щелей. Если учесть, что крышка с обеих сторон была обита толстой жестью, открыть с чердака ее можно было только имея сверло по металлу или закаленное долото. Наверно, я напрасно плохо думал о строителях.
Решив действовать иначе, я направился к чердачному окну и тут обнаружил еще одну неприятную деталь. Здоровенное окно, живописно смотревшееся снаружи, было выполнено из множества ячеек, через которые не пролезало даже колено, и по контуру переплета проходила металлическая арматура, крашеная в белый цвет и один к одному повторявшая каждый изгиб рамы. Во! Я действительно напрасно плохо думал о строителях…
Я вернулся к люку, с минуту поскучал, затем, приложив ухо к крышке, попытался определить, точно ли внизу нет никого типа тети Даши, наполовину определил и, немного поколебавшись, произвел в крышку выстрел под углом в 45 градусов. Пуля пробила препятствие насквозь — как и ожидалось. Я наконец-то смог себя освободить. Зацепил мушкой пистолета за край образовавшегося маленького отверстия, и… С пятой попытки получилось.
Скользнув взглядом по трем отверстиям в крыше, которые теперь будут напоминать о моей стрельбе по пустоте, я покинул доставивший мне столько волнений чердак.
Спустился, вышел из дома, пересек двор и выглянул из калитки. Против ожидания шум, который я поднял, не возбудил ни у кого любопытства. Нормально. Значит, если киллер откроет стрельбу в доме, даже без глушителя, никто не станет беспокоиться. Здорово…
Возвратившись в дом, я плюхнулся в кресло прямо в холле и некоторое время отдыхал, перекинув ноги через подоконник. Что-то было не так. Да, я сделал все от меня зависящее: обыскал дом, отправил на экспертизу непонятное белое вещество, хотя более чем на 90 процентов был уверен, что это известка или водоэмульсионка, предупредил шефа…
И тем не менее меня не покидало ощущение незавершенности — как будто я еще что-то не сделал. И это что-то — очень важное звено в начавшейся войнушке между мной и киллером.
Да-да, между им и мной. Дон в таком случае выступал в роли моего подопечного. Судьба вручила мне его со строгим наказом — сохранить живым и здоровым, потому что я втянул его в эту передрягу. Пусть эта передряга и была произведена во благо его процветания, но ведь он об этом меня не просил…
Поболтав ногами, я встал и бессмысленно прошелся по дому, мимоходом сообщив тете Даше посредством невербальной коммуникации, что мне пора обедать.
В прихожей я заинтересовался толстой телефонной книгой. Сначала просто мазнул по красной обложке взглядом, потом сосредоточился и несколько секунд соображал: что в ней имелось такого, что на данном этапе мне может пригодиться? Я быстро ее перелистал и, разыскав номер нужного жэка, тотчас же позвонил.
Гудков через десять трубку взяли, и я в течение сорока секунд имел удовольствие пообщаться с обладательницей противного голоса, которая сообщила, что заказ на ремонт крана по такому-то адресу действительно поступил давно, а вот была там сегодня бригада сантехников или нет, в данный момент выяснить не представляется возможным, поскольку эти ребята появляются только утром, когда получают наряды. Она посоветовала мне позвонить завтра в 9.00 и спросить мастера.
Я отправился в столовую, потому что оттуда наконец раздался стук вилки о тарелку, производимый тетей Дашей, — сигнал к обеду.
Что было на обед, я уже спустя полчаса не помнил — настолько меня расстроила неясность в отношении сантехников и то, что я проспал их приход. Пообедав, я поднялся наверх, зашел в ничейную комнату, принял на ковре расслабляющую асану и попытался сосредоточиться.
Через пару минут я понял, что мне это плохо удается, так как имеются два сильно отвлекающих фактора: теснота брюк и плохое усвоение очень быстро проглоченного обеда.
От первого фактора я ничтоже сумняшеся тут же избавился — снял брюки и остался в трусьях, затем удобно уселся, прислонившись спиной к дивану.
Второй пришлось подавлять волевым усилием, точнее, не повторять, а игнорировать. Борьба с отвлекающими факторами может показаться излишней, но, поверьте на слово, максимально расслабиться и достигнуть медитативного состояния можно только в том случае, если сумел полностью исключить все раздражители.
Вероятно, обед сыграл злую шутку или я переволновался, но факт остается фактом — я проснулся и обнаружил, что в дверях стоит Дон, а из-за его плеча удивленно таращится Славик.
— Проблемы с энергообменом? — Дон вопросительно указал на брюки, висящие на стуле.
— Ээээ… Я это… Ну, сосредоточиться…
