Первым начал водила с татуированными запястьями. Пока он произносил указанные бригадиром фразы, я проклинал себя за тугоумие. Вот идиот! Такой промах… Тогда я почему-то не принял в расчет эту самую Григорьевну — лишь зафиксировал ее присутствие. А надо было принимать! А еще, кретин недоделанный, решил, что бабушенция туговата на ухо. Да, она не делала попыток прислушаться к разговору — как это обычно делают все бабки, с любопытством поворачивая ухо и вытягивая шею. Она поэтому и не вытягивала шею — не надо ей это было делать! И так все слышит — вон, даже шепот с расстояния в пять метров…
— Давай, твоя очередь, — подтолкнул меня кареглазый.
— Пожалуйста, покажите мне это изделие, — прокашлявшись, произнес я.
— Это он! — уверенно крикнула бабка, резво поворачиваясь и тыча пальцем в мою сторону. — Клянусь богом — он! Хоть ухандокай меня здеся, точно тебе говорю — он!
— Ну спасибо-хорошо! — довольно размеренно продекламировал я — все эмоции уже давно перегорели в огне внутренних треволнений, сейчас это получилось, как надо, — с издевкой, насмешливо, уверенно…
— Что скажешь? — задумчиво спросил меня бригадир, сделав бабке знак, что она может идти.
— А что сказать? — Я смущенно пожал плечами. — Я действительно в тот день покупал в этом магазине резиновую бабу. Вот…
— Что?! — очень тихо переспросил бригадир. — Ну-ка, ну-ка, еще разок и повнятнее!
— У меня эту бабу буквально спустя полчаса после того, как я ее купил, украли! — быстренько объяснил я. — Врубаешься? Я купил ее, поехал до ближайшей лесополосы и спрятался среди деревьев — ну, опробовать хотел! Потом положил ее в тачку и отошел похезать. Вернулся через пять минут — нету! И куртку с бабками сперли. Вот так…
Бригадир с минуту сверлил меня своими водянистыми глазами — во взоре его я читал страшные сомнения.
— Ну, для чего тебе баба-то была? На хера ты ее купил?
— А-а-а, вон что! — облегчением вздохнул я. — Ну так ясно для чего — ха! Ты думаешь, для чего этих баб продают?
— Чтобы трахать? — уточнил бригадир. — А что ж с настоящими — ты это, ну не того, а?
— Понимаешь — у меня с этим проблемы, — смущенно пояснил я. — У меня из-за этого и жена-то ушла — давно это было. Вот я с тех пор как ни попробую с настоящей — ничего не получается… Ну, я и купил ее — думал, попробую, как это будет — может, потренируюсь маленько, потом и с настоящими дело пойдет. В а городе — сам понимаешь, меня каждая собака знает. Вот я и поехал в этот долбаный поселок, чтобы никто не догадался. Знал бы — ни в жизнь сюда не сунулся, лучше бы с дунькой кулаковой развлекался! Видишь, как оно обернулось…
— Сп…дили, говоришь? — с сомнением произнес бригадир.
— Точно, так оно и было! — искренне глядя ему в глаза, подтвердил я.
— Обзовись, — потребовал Протас, выставив на меня обличающий перст.
— Век воли не видать! — воодушевленно воскликнул я, прикусывая большой палец и чиркая им по горлу. — Бля буду! — Я видел, так делают блатные, когда от них требуют подтверждения правдивости сказанного.
— Верю, — проникновенно сообщил бригадир. — Ты настоящий мужик. Я хочу с тобой дружить. Знаешь, что будет, если мы будем дружить?
— Знаю, — подтвердил я, представив, как меня на каждом углу будет отлавливать кировская братва, орать приветствие и бросаться для объятий и лобызаний.
— Ни хера ты не знаешь! — пренебрежительно махнул рукой Протас. — Если ты будешь со мной дружить, значит, все твои проблемы — мои проблемы. Ни одна падла тебя пальцем тронуть не посмеет! И эту, педерастию твою, мы ее тоже одолеем!
— Кого одолеем? — удивился я.
— Ну как там твое расстройство называется?
— Избирательная сексуальная фобия, — брякнул я первое, что в голову взбрело, и поправил бригадира: — К педерастии это не имеет никакого отношения, так что…
— Вот и хобию твою — тоже одолеем, — воодушевленно сверкнул глазами Протас. — Наведу я тебе кучу малолеток, значит, и отсосать все подряд заставлю — твоя хобия и повылетает на хер — не надо будет никаких резиновых баб, значит… Но! — Бригадир многозначительно поднял вверх палец, акцентируя мое внимание. — Но! Для того, чтобы дружить, значит, давай сразу расставим все точки над «и» кратким… Чтобы, типа того, не было между нами недомолвок и прочих иксесов. Врубаешься?
Я отрицательно помотал головой и продолжал изображать легкую обиду за «педерастию». Этот простой до тошноты парниша с пролетарским диалектом был раз в десять хитрее, чем хотел казаться, — и это мне здорово не нравилось.
— Короче, поедем в одно местечко, ширнемся там одной дурой, — продолжил бригадир. — Тута недалеко — в пригороде, при заезде. А потом разъедемся по делам. Идет?
— Чем ширнемся? — спросил я, чувствуя, как каменеет низ живота.
— Да хер его знает! — продолжал валять дурака Протас. — Пентонал-ментонал, или как там еще… короче — она не вредная, последствий не будет. У меня хороший знакомый, значит, там живет — вот я к нему иногда обращаюсь… Ну, врач он. Ширнет тебя этой штукой, и ты, значит, все как есть расскажешь. Против этой штуки уже не соврешь. Тогда мы будем с тобой без оглядки дружить. Я слышал, у тебя заморочки с центровиками — разберемся, не хер делать! Но сначала ширнемся. Идет?
— Идет, Витек, для тебя — все, что хочешь! — бодро согласился я, ощущая, как отчаянно крутятся шестеренки в моем аналитическом устройстве, которое пытается нащупать приемлемый выход из этой тупиковой ситуации.
— Вот это я люблю! — обрадовался Протас и крикнул своей гвардии: — По коням! — От удовольствия он даже прищурился, как кот, почуявший перспективу ополовинить втихаря литровую банку сметаны. А я, усаживаясь на заднее сиденье «трехсотого», ничего, кроме сочувствия к самому себе, не испытывал. Потому что шестеренки в моем аналитическом устройстве уже застыли в мертвой точке — единственно верное решение проблемы было найдено. Я нарвался на ситуацию, которая в анналах ПРОФСОЮЗА именуется кодом «999». Если ты звонишь по промежуточному телефону и, назвав район своего местонахождения, произносишь эти три цифры, к тебе в экстренном порядке выдвигается усиленная бригада ликвидаторов. Потому что «999» — это не просто провал или срыв акции. Это утечка информации с тенденцией к лавинообразному разрастанию. И все, кто имеет касательство к этой утекшей информации, подлежат немедленному уничтожению. А поскольку вызвать бригаду ликвидаторов у меня не было времени, мне предстояло в ближайший час заняться делом, от которого я уже давно отвык и привыкать не хотел бы ни под каким соусом. Мне предстояло заняться индивидуальными боевыми действиями в нетипичных условиях против преобладающего по численности и вооружению противника. Иными словами, я должен был завалить Протаса с его бандой, а также того несчастного врача, что должен был мне колоть пентонал, и всех, кто окажется в этот момент в его жилище…
Глава 11
Злой доктор-пентональщик, которому предстояло вколоть мне «сыворотку правды», проживал в том же районе частного сектора, что и ваш покорный слуга, — на соседней улице. Когда мы подъехали к его небольшому особнячку, у меня уже созрел план предстоящих действий, основанный на довольно твердом знании особенностей расположения докторского хауса. Мне доводилось неоднократно бывать здесь в отрочестве — пентональщик являлся нашим участковым терапевтом и пользовал всех подряд, кто проживал неподалеку.
