— Выйди, хозяин, поговорить надо, — сердито распорядилась плоская усатая рожа, возникшая во входном проеме юрты.
— То ж гвардейский десятник, что с Назаром нас брал! — севшим враз голосом прошептал Никита, хватаясь за саблю. — Что сказал?
— Говорить хочет. Ты не ходи, я сам…
Бокта оружия брать не стал, накинул доху и вышел без опаски. Никита побратима не послушал, тревожной тенью маячил сзади, держа руку на сабельной рукояти.
Незваные пришли с жирно чадящими факелами — было еще темно, на востоке едва серела скудная полоска рассвета — стояли широким полукругом, числом поболее дюжины, оружные, в доспехе. Десятник стоял в центре, выступая от дюжины на пять шагов впереди, его охраняли двое рослых воинов.
Никита присмотрелся — так и есть, среди воинов были и ханские гвардейцы, что взяли их со слободы в полон. Сердечко нехорошо екнуло, скакнуло в живот и тотчас же вернулось обратно, опухнув от боевой злобы. Ежели сеча завяжется — первым делом рубить усатого десятника, потом двоих, что торчат обееручь от него. За это время Бокта успеет метнуться за саблей и даренными родичами пистолями. Аи, негоже как, зачем без оружия вышел?
— В путь собрался? — спросил десятник.
— Собрался. — Бокта хмыкнул. — Проводить пришел?
— Долг за тобой, — без обиняков бросил десятник. — За убитого нукера. Как можно ехать, не отдавши долг?
— Какой долг? — искренне удивился Бокта. — Повелитель простил мне долг! Ты же знаешь…
— Теперь хан Рандул — Повелитель, — грубо прервал десятник. — А что тебе простили — я не знаю. Сказать ты можешь все, что хочешь, ты ученый.
— Назар знает, — напомнил Бокта. — При Назаре было.
— Сейчас темно. — Десятник нехорошо осклабился и ткнул плетью в сторону Ставки. — Когда будет светлее, ты увидишь голову Назара на копье. Он умер, как подобает предателю.
— Назар?! — Бокта аж подпрыгнул от удивления. — Предатель?! Я не ослышался?
— Назар — предатель, — кивнул десятник и со значением сказал: — Теперь я — шидар кя. Долг — за тобой, сотник…
— По личному распоряжению Джан, — тотчас же смекнул Бокта. — Следят, значит! Верно хан сказал — все по-его вышло…
— Ехать нельзя. Скажи своим женщинам, пусть сгружают поклажу, — миролюбиво подсказал десятник. — Или ты готов заплатить?
— Забирайте все. — Бокта обвел рукой вокруг себя. — Тут хватит. Юрта, кибитки, тряпки, десяток овец. Себе с братом я оставляю четырех лошадей и оружие. Если мало — заводных коней тоже отдадим.
— Ты обещал свести у ногаев табун, — напомнил десятник. — Что твоя юрта и кибитки? Ханский гвардеец стоитв десять раз дороже, чем все твое имущество.
— Кому обещал? — презрительно прищурился Бокта. — Тебе, что ли?
— Повелителю… — брякнул было десятник, да осекся.
— Повелитель теперь — хан Рандул, мой сводный братец, — не пощадил десятника Бокта. — А голова присутствовавшего при обещании Назара — на копье. Так что мне никто не прощал, потому что я ничего никому не обещал. Иди с миром, десятник, — мне собираться нужно.
— Я шидар кя, а не десятник, — с угрозой в голосе выдавил десятник. — Ехать нельзя. Долг за тобой.
— Не хочешь ничего брать — твое дело. Я поехал. Бокта нарочито повернулся к десятнику спиной и шагнул к юрте, тихо шепнув Никите:
— Не балуй, братка. Дурного нам не сделают, мы им живые нужны…
— Стоять!!! — крикнул десятник, подняв руку.
Двое воинов, застывших справа и слева от командира, рванули из ножен сабли и встали поудобнее, разворачиваясь для боевого замаха.
— Ар-р! — Коротко рявкнув, Никита сильно толкнул побратима, бочком скакнул к десятнику и сделал молниеносный выпад, целя острием сабли в горло.
— Ать! — Десятник оказался на диво проворен — так же молниеносно откачнулся назад, уходя от смертоносного клинка за плечи стоявших рядом гвардейцев, и тотчас же выхватил из ножен саблю. Гвардейцы сноровисто выправились в одну линию с командиром: в грудь пластуна уперлись сразу три сабельных острия.
— Не балуй! — крикнул упавший на корточки Бокта. — Не тронут — я сказал!
— Да хрен там! — не поверил Никита, неуловимым круговым финтом отбрасывая все три клинка вверх, одновременно уходя в сторону и наотмашь рубанув саблей крайнего справа воина. — Х-х-хек!
“Бульк!” — воин безмолвно завалился наземь, забрызгав сапоги гвардейцев кровавой кашей.
— Р-р-р! — Никита кувыркнулся назад, прикрывая встающего Бокту, извернулся, собираясь рубануть десятника… Но в этот миг откуда-то сзади прилетела сеть с шарами и накрыла побратимов. Тотчас же наскочили гвардейцы, принялись пинать и вовсю угощать ослушников клинками, опуская их плашмя.
— Ох! Ох! Ох! — кряхтел Бокта, съежившись калачикоми пряча лицо от ударов. — Что ж не слушал старшого, чертов сын? Будет нам теперь — на орехи…
Глава 8
В том, что мощная государственная машина не умерла, а тихо себе здравствует в легкой полудреме, Шепелев убедился с первых же шагов на новом участке работы. Легкость, с которой решались самые громоздкие вопросы организационного порядка на этом уровне, просто ошарашивала.
— Все нормально?
— Как будто бы…
— Готовы?
— Да вроде…
— Совсем штатским стал. Раньше, помнится, отвечал начальству “так точно” и “есть”. Так готовы или “вроде бы”?
— Так точно!
— Что — “так точно”? “Готовы” — так точно или “вроде бы” — так точно?
— Так точно. Готовы.
— Ну так и отправляйтесь. Нечего вам здесь торчать. Удачи…
Крепкое рукопожатие, приветственный взгляд, энергетический посыл в спину — мысленно мы с вами! И — отправляйтесь как хотите, ваши дела…
Покинув самый высокий кабинет, Шепелев отправился — только не сразу туда, куда сказали, а к себе, дабы неспешно обдумать и распланировать порядок отправки экспедиции.
Время было — 18.45, настроение уже нерабочее. Нужно напоследок пересечься с Кирилловым, который после обеда убыл на базу ЦУМТВС<ЦУМТВС — Центральное управление материально-технического и вещевого снабжения (короче — склады военные, вот что!). >, уточнить, как идет процесс получения инвентаря, а потом можно и домой двигать.
Завтра с утра совместно с Кирилловым — на склады. Вырвать у военных хозяйственников все, что недополучил зам, проверить технику, обслужить, заправить, проверить экипировку, опять же дополучить всякие недостающие мелочи. В самый последний момент всегда оказывается, что процентов десять-пятнадцать экипировки не хватает, — эта идиотская закономерность преследует любого начальника, который хоть раз в жизни самолично организовывал перемещение какого-нибудь подразделения либо коллектива на расстояние, превышающее радиус Садового кольца.
