— Что значит — в степи? — жестко вцепился Слава. — Где именно — в степи?
— При всем желании — конкретнее не могу, — пожал я плечами. — Нас вывозила туда родня жениха, я был пассажиром и просто наслаждался видами. Но это не беда — Бо знает дорогу.
— Хорошо, — молниеносно сориентировался Слава. — Вы расскажете, где спрятали кисет, подробно нарисуете план. Болдырев отвезет туда наших людей, они изымут кисет и привезут его мне. Вы в это время будете сидеть здесь — как гарант благонадежного поведения вашего друга. Потом мы пригласим специалиста, он прочитает письмо, подтвердит подлинность… И все. После этого — можете быть свободны.
— Я должен сам достать узлы. — Я реагировал не менее быстро. — А не просто показать место. Там небольшой сюрприз —:, если полезет, кто-то из ваших людей, узлы превратятся в пыль.
— Что за сюрприз? — и неприятно озаботился Слава.
— Граната “Ф-1”, сопряженная с двухсотграммовой тротиловой шашкой, — скромно сообщил я. — В кисете с узлами. Укладка произведена так, что достать может лишь человек, который оборудовал схрон. То есть я.
— Так… — Слава нервно сглотнул и принялся сосредоточенно потирать большой палец правой руки. Тот факт, что нормальный законопослушный бизнесмен приволок с собой в круиз гранату и шашку, странным ему не показался — стандартная норма мышления!
— Нет, разумеется, — любой сапер может обезвредить этот фугасик — без проблем, — продолжал я закрепляться. — Но… вы спросите сапера, как обезвреживаются неизвлекаемые ВУ.
— ВУ?
— Взрывные устройства.
— Ясно… И где я вам сейчас найду сапера?
— Не надо искать. Спросите меня. Вы наводили справки, чем я занимался в свое время.
— Послушайте, может, хватит дурака валять? — В восклицании моем больше преобладали нотки растерянности, нежели металл гнева. Гена опять захрустел суставами и издал вздох сожаления. Буль явно жаждал услышать команду “фас”.
— Отвечаю. Неизвлекаемые ВУ уничтожаются на месте, — хладнокровно сообщил я. — И в глазах ваших я отчего-то не вижу желания отпустить нас с миром. Так что, товарищ Слава, давайте-ка обсудим условия нашего обмена…
* * *
…Проводив побратима, Бокта обошел балку, выбрал на склоне, в редких кустиках, место понепригляднее, да чтоб не наступили конные, и стал неторопливо копать ножом для себя малый схрон. Аккуратно сняв дерн, поделил на четыре куска, с верхнего срезал малость для обзора, углубил ямку, раскидав далеко влажную стылую землю, и прилег — примерился, как оно будет.
Через некоторое время издали послышался стук копыт. Бокта резво улегся в ямку, настелил на себя дерн, поерзал, устраиваясь поудобнее, и затих, глядя через неширокую щель, что получилась от срезанного куска.
В балку спустились пятеро конных. Двоих Бокта узнал — те самые служивые, что им припас да лошадей передавали. Покружились на том месте, где пластуны снедали, зачем-то подняли с земли обглоданные бараньи ребра, хвостики от луковиц, на свет поглядели, понюхали.
Заприметив шесты, притороченные к седлам, Бокта сразу и не понял, для чего они нужны. Конные выехали из балки, соединили шесты, укрепили на пригорке, стали держать — давешний знакомец, жилистый, вскарабкался наверх, вытащил из-за пазухи трубу, долго смотрел в ту сторону, куда уехал Никита. Высмотрев что-то для себя полезное, довольно воскликнул и слез. Шесты разобрали, вновь приторочили к седлам и ускакали.
— Вон как! — ухмыльнулся Бокта, не спеша выбираться из своего убежища. — Надо взять на заметку. Хитро…
Бывалый пластун поступил верно, решив потерпеть в своем схроне. Спустя какое-то время прибыли еще двое конных. Тоже зачем-то спустились, потоптались на месте, поглазели на остатки пиршества беглецов и, выбравшись наверх, неспешно припустили вслед за дозором.
— И долго вы тянуться будете? — недовольно проворчал Бокта, отряхнувшись от земли и осторожно карабкаясь на склон. — Мне теперь здесь ночевать через вас, что ли?
Обоз прошел мимо балки стороной — прятаться не пришлось. Обозные вели себя беспечно, негромко галдели, кто-то даже напевал в передней кибитке. Едва вздев взор над краем балки, Бокта сосчитал людей, приметил, сколько сменных лошадей, и между делом узнал командира отряда — лейтенанта Егорку Кудрина.
— Ага! Вон, значит, кто нас пасет… — Пластун задумчиво поскреб затылок. — ^ Понятно…
Кудрин, несмотря на молодость, был известен как большой знаток степного края, хороший офицер и вообще неглупый парень. В его послужном списке числились несколько экспедиций супротив волжского разбойного люда и… странная дружба с Тайной канцелярией. Потому странная, что гвардейские по обычаю шарахались от сего фискального ведомства и считали зазорным для себя водить с ним хоть какие-то отношения.
— Крепко же вас ханское золото зацепило, коли взялись этак вот! — пробормотал Бокта, провожая взглядом обоз. — Верно, в Ставке либо на заставе лазутчик сидит и тихо доносы шлет. Иначе никак не выходит…
Дождавшись, когда обоз совсем скрылся из глаз, сотник прошел по балке на другую сторону, неспешно разогнался, разогревая застывшие от долгого сидения члены, и трусцой припустил к озерам Сарпа-Нур.
До озер добрался к вечеру. Долго плутал в тальнике по прибрежной низменности, отыскивая по описанным ханом приметам место. Сиреневое солнце уж почти совсем утонуло в безбрежных мрачных пустошах, когда обнаружил наконец вьющийся из густых зарослей тонкий дымок.
— Хорошо спрятался шаман, — похвалил Бокта, огибая заросли в поисках прохода. — Не знал бы, что здесь искать, — ни за что бы не нашел!
Пробравшись по неширокой тропе, Бокта вышел на просторную поляну у берега озера. Посреди поляны располагалось небольшое хозяйство: черная юрта, два верблюда, четыре хороших коня, привязанные к вбитым в землю кольям, открытая кибитка и с десяток овец, гуляющих свободно. Рядом с юртой уютно горел костерок, у которого сидела девушка, помешивая что-то в подвешенном на треноге котле.
— Покажи лицо, — скомандовал негромкий голос сзади.
Бокта обмер от неожиданности, медленно повернулся, потянувшись руками к поясу с ножом.
— Не балуй, руки подыми. — В зарослях стоял шаман и целил в гостя из лука. Признав ханского незаконнорожденного, опрокинул лук, медленно спустил тетиву — на изрезанном морщинами старческом лице заиграла радостная улыбка. — Живи долго, ханыч! Уж не чаял дождаться тебя. Думал — совсем пропал.
— Здравствуй, Хозяин Снов. Рад, что твоя рука еще в силах натянуть боевой лук, — ответил Бокта, опуская руки. — Пришлось маленько в яме сидеть. Царица настояла, не хотел расстраивать женщину.
— Проходи, ханыч, — приветливо пригласил шаман, выходя на поляну. — Мой дом — твой дом. Айса! Быстро накрывай ужин — будем гостя кормить…
Воспитатель Повелителя Степи, старый шаман Агунд-жаб (в миру звался — Гунжеп, дабы ввести в заблуждение беспрестанно следящих за ним злых духов), не всегда прятался в непролазных зарослях Сарпа-Нур. Более того, можно с уверенностью сказать, что такой образ жизни ему был вовсе не присущ.
