Вся «засада» организованно плюхнулась наземь, кто где сидел. Леха сноровисто перевел автомат из-за спины и изготовился для стрельбы лежа. Бойцы, сопя от возбуждения, растягивали «мухи». Костя приник к биноклю и навел его на «верхнюю» пещеру. Опасность, как ему казалось, могла исходить только оттуда.
И правильно казалось. Из чернеющей смутным пятном норы свешивалась веревочная лестница. Вот только что ее не было, несколько секунд назад, и вдруг – на тебе!
Из норы показалась камуфляжная спина, быстро сформировалась в расплывающийся в тумане силуэт… Силуэт стал медленно опускаться по лестнице. Как только он начал движение, нора вновь заполнилась чем-то живым…
– С колена! – проскрипел Леха. – Я сказал – с колена! Пятки себе отстрелите на хер!
Бойцы завозились, поднимаясь на колено, взгромоздили «мухи» на плечо.
– Убираю верхнего, – пробормотал Леха. – Убираю нижнего. Сразу после этого – Семен. Семен, понял?
– Понял, – кивнул мужичок с большими ладонями. – Сделаем.
– В нору. Целься точнее. Как Семен отработает – потом Гена. Тоже в нору. Гена, попадешь?
– Да попаду я, попаду – тут и ста метров нету! – Гена – молоденький боец – весь дрожал от внезапно нахлынувшего боевого восторга. – Быстрее ты, уйдет же!
– Куда он на хер денется, – с расстановкой произнес Леха. – Ну, погнали наши городских…
«Та-та-та!» – в норе кто-то умер – шевеление там мгновенно прекратилось, и пещерный зев вновь стал черным.
«Та-та-та!» – товарищ, спускавшийся по лестнице, рухнул вниз и без движения распластался на камнях.
– Вах! – тихо выдохнул Заур.
«Хороший охотник, – как-то отстраненно подумал Костя, с любопытством следивший за развитием событий. – Недаром два года у Васи служил».
– Семен!
«Щщуххх!» – футляр на плече мужичка плюнул кумулятивной гранатой. Граната, разрезав туманную дымку дряблой инверсией, тотчас же влетела в пещеру и мгновенно взорвалась рядом со входом – из пещерного зева во все стороны сыпанул щебень. Взрыв получился мягким и негромким. Рвануло как-то даже уютно, по-домашнему.
– Гена!
«Щщуххх!» – Гена дисциплинированно повторил маневр старшего товарища и тоже попал, но… Прямо сразу ничего там не взорвалось. Показалось, что прошла целая вечность – секунда или даже полторы. Зато по миновании этой вечности…
«Бу-бу-буммм!!!» – раздался такой мощный взрыв, что, казалось, весь «каменный остров» подпрыгнул на месте!
Со скалы над пещерой посыпались камни и съехала снеговая шапка, а сама пещера вдруг выстрелила в сторону засады длиннющим, ржаво-черным клубом, состоящим из крупного каменного крошева, застоялой пещерной пыли и мутного дыма.
– Ну ни ху… Нет, я не понял… Эт-то че такое, а? Это че у тебя за «муха» такая?! – с безразмерным удивлением вопросил Леха, оборотясь к Гене, который от неожиданности широко разинул рот.
– Ей-бо, не хотел, – покачал головой Гена. – Сам не понял – че за беда такая…
– «Четвертый» – «Второму», – запросила Костина станция голосом Петрушина.
– На приеме «Четвертый»!
– Это у тебя?
– У меня.
– И что это было?
– Сам не понял. Было движение в верхней пещере. Леха снял двоих, парни метнули по «мухе»…
– И что?
– Ну, говорят, вроде «муха» не должна бы так…
– Да то понятно, что не должна! И что это было?
– Ну не знаю я! Сильнейший взрыв, из пещеры – какой-то чудовищный столб…
– Все целы?
– Да, все целы.
– Пока туда не ходите. Мы сейчас подтянемся, посмотрим…
– Трави стропу, салага. – Понятливый Леха толкнул в бок ошарашенного Гену и показал на бухту капронового троса из альпинистского комплекта. – Ща старшие подкатят, полезем смотреть.
– «Четвертый» – «Первому»! – рявкнула Костина рация голосом Иванова, звучавшим на фоне выстрелов и каких-то нецивилизованных боевых воплей. – «Четвертый», мать твою!!!
– На приеме, – меланхолично ответил Костя, наблюдая, как Гена дрожащими руками разматывает шнур.
– Фу ты, слава богу… Ты чего не отвечаешь?! Вы там как?
– Мы – нормально. Я как раз беседовал со «Вторым».
– Понятно. Что это было?
– Это какое-то загадочное явление природы. – Подготовленный беседой с Петрушиным Костя печально вздохнул. – «Второй» сейчас подтянется, разберется. А я пока – без комментариев.
– Вы там глядите, берегите себя! Держи меня в курсе, до связи…
Минут через пять прибыли Петрушин с Васей и притащили с собой «Кукушку-2».
– Годится, – одобрил Петрушин подготовленную Лехой линию для спуска и отдал распоряжение снайперской паре: – Прикрывать восхождение. Фонари отдайте бойцам, нам они будут нужнее. Костя, у тебя батарейки в норме?
– Новенькие. Я фонарь и не включал ни разу.
– Ну и славно. Все, пошли…
Спуск в ущелье и подъем к норе заняли совсем немного времени – тут рукой подать. Веревочная лестница, как ни странно, при взрыве не пострадала, так что метать «кошку» и тянуть «нитку» не пришлось. Петрушин вскарабкался первым, обследовал первые пять метров узкого хода, дал «добро» на восхождение остальных.
Заур, как обычно, шел впереди Кости, и, когда пришла его очередь подниматься, Петрушин, свесившись сверху, предложил:
– Может, оставим пацана? Снайпера присмотрят.
– Пусть идет, – решил Костя, не желавший оставлять подопечного под «присмотром» товарищей, наверняка воспринимавших пленника в качестве потенциального «объекта». – Может, узнает там кого, покажет нам…
Ход на самом деле оказался не таким уж и узким – можно было двигаться в полный рост. Входили сторожко, двигавшийся впереди Петрушин последние три метра перед большим залом преодолевал с минуту, не меньше. Затем кинул свой запаянный в резину фонарь вправо, а сам кульбитом пошел влево и тут же изготовился для стрельбы с колена.
И напрасно. Когда все вошли, оказалось, что опасаться здесь больше некого.
– Ну и срань, – буркнул Петрушин, поднимая фонарь. – Вот это вы тут наворотили…
Пещера, судя по разрушенным перегородкам, до недавнего времени была разделена на несколько отсеков. Сейчас это был один огромный зал. Посреди зала журчал отделанный мрамором фонтан. Вокруг лежали персидские ковры с чудовищно толстым ворсом, шелковые подушки, повсюду валялась серебряная посуда.
В обозначенном останками перегородки отсеке слева от входа было скверно. Он в буквальном смысле был сплошь усеян кусками человеческого мяса, среди которых с трудом можно было угадать нечто похожее на явно выраженные фрагменты тел. Кровищи тут было – как в убойном цехе.
