* * *
С утра, еще до пуска колонн, мы запаслись парой чистых «вездеходов»
[20]
и убыли на базу ОМОНа. Мы – это я, Петрушин, Вася и Лиза. Иванов сказал, что у него выходной, а Глебыч, которого принесли на рассвете бойцы комендантского взвода, был, как бы это сказать… в общем, не совсем готов к выполнению служебных обязанностей. Впрочем, он нам был и не нужен вовсе, мы не собирались ничего разминировать, минировать и, вообще, хоть как-то соприкасаться с военной тематикой. Сугубо мирная миссия, прогулка для «галочки», не более того.
База ОМОНа теперь для нас – второй дом. По крайней мере, пока здесь эта смена. Но мы туда поехали вовсе не для того, чтобы в очередной раз насладиться всеобщим доброжелательством или отхватить под Лизу большую порцию всего вкусного. Нам «УАЗ» нужен был. Для миссии, которой мы собирались развлечься, «бардак» выглядел слишком военно. Это общеизвестный факт, любая бронетехника всегда привлекает внимание местного населения, наводит на разные грустные мысли и не располагает к доверительным беседам. Потому что бронетехника – одна из составляющих жизнедеятельности «оккупационного режима», и ее появление в любом селе, даже самом «мирном», у местного населения всегда ассоциируется с разными нехорошими вещами типа «зачисток» и пропажей людей.
Мы прибыли вовремя – Ефимыч еще не успел завалиться спать – и потому были встречены вполне доброжелательно.
– Ну, пошли – по чаю…
– Да нет, нам бы транспорт забрать.
– А чаю?
– Да как-нибудь потом. Как там – готово?
– А то! Принимайте красавца…
«Красавец» действительно был готов: перекрашен в приятный кремовый колер, номера везде перебиты, чехлы на сиденьях и шины поменяли, и даже руль другой поставили. В общем, мы его сразу и не узнали. А еще к «красавцу» прилагался полный пакет документов. Липовых, правда, но на вид вполне достоверных.
– Есть знакомые, можно из базы выкинуть, – плутовато подмигнул Ефимыч. – И хоть сейчас – в Россию-матушку.
Это он имел в виду базу данных по угнанным авто. Впрочем, мы не собирались прямо сейчас ехать в Россию (для всех, кто здесь в командировке, Чечня с Россией никоим образом не ассоциируется, это отрезанный ломоть, чужая и глубоко враждебная страна). Поэтому мы отказались от дополнительных протекций, пожали Ефимычу лапу и, прилепив на лобовое стекло «вездеход» с наспех вписанными номерами, убыли по своим делам. И даже чаю не попили. Ну его в задницу, этот их «чай» – с утра пораньше…
Петрушин работал рулевым. Это еще тот ездун, не в том плане, что слабо знает предмет – катается он вполне прилично, а просто патологически не переносит малых скоростей. На каждом повороте мы жутко визжали тормозами, ловили все подряд буедобины и колдораки, на всех встречных блокпостах вызвали нешуточное волнение, граничащее с сиюминутной готовностью применить оружие… Но к искомому зданию в центре, где располагался офис комитета, прибыли в 8.35 – на двадцать пять минут раньше планируемого срока. И двадцать пять минут сидели в ожидании, поскольку комитет начинал работу в 9.00.
– Быстрый ты наш, – сурово оценил мастерство коллеги Вася. – Шумахер, блин! И куда мы так неслись?
– Зато из-под обстрела вывезу, – ответил Петрушин, втуне все же ощущая некоторую неуместность своей водительской лихости. – Надо же было транспорт обкатать…
Пару минут дебатировали по поводу выходного. Вспомнили вдруг, что сегодня воскресенье. Мы давно отвыкли от нормальных недельных графиков. У нас выходной назначает начальник, когда есть возможность (случается сие событие крайне редко, как правило, после совсем уж убойных операций), а календарь нам нужен только для того, чтобы не пропустить день получки и сдачу месячного отчета по обстановке.
– У них выходной по пятницам, – сообщила компетентная Лиза. – Работать грех, все отдыхают и ходят в мечеть.
Чтобы не терять даром время, Васю послали на угол, к хлебному ларьку. Тут рядом, все под контролем, если что – можно прикрыть из двух стволов. Наш Вася – воплощенная юность команды и лучший кандидат для такого рода поручений. У него лицо ребенка, пушистые ресницы, взгляд втихаря писающего на дверь директорской пятиклассника и соответствующий рост. Местные практически всегда добросовестно заблуждаются по поводу его внешности и относятся к нему значительно лучше, чем к нормальным представителям подвида «оккупантус вульгарис». Лучше в том плане, что если у снайпера будет дилемма, в кого первого стрелять, сначала он завалит Петрушина (тут вообще без вариантов!), потом меня, затем Лизу и уже после всех – Васю. И потом как минимум два часа будет угрызаться муками совести, вполне искренне полагая, что шлепнул какого-нибудь сироту – сына полка.
Поэтому он у нас всегда берет еду на базарах, в ларьках и местных «лавашных». Если, допустим, отправить Петрушина, продавцы обычно просто прячутся куда-нибудь. Мне дают с легким завышением цен, к Лизе относятся с большим недоверием, женщина в форме – это нонсенс по здешним меркам. Васе все продают дешевле, а порой могут дать в нагрузку что-нибудь вообще бесплатно. У чеченских женщин, при всей их тотальной ненависти к оккупантам, ничто не может отнять материнский инстинкт. Они просто видят в Васе ребенка, чувствуют это на каком-то ментальном уровне…
Вася приволок стопку горячих чуреков и полкило хорошего белого лаваша
[21]
в целлофановом пакете.
– Почем? – поинтересовался Петрушин, снимая со стопки верхний чурек и тут же принимаясь аппетитно жевать.
– Так дали, – Вася горделиво приосанился. – Наверно, очко на нуль – спозаранку такой тип подвалил! Я говорю, не бойтесь, я не страшный, зачисток не будет, мир – дрючба и все такое. Ну и дали…
– Гхм-кхм… Молоток, – похвалил Петрушин, зачем-то отворачиваясь в сторону. – Мы за тобой, как за каменной стеной…
Вскоре прибыла председатель женского комитета – Лейла Ахундова. Симпатичная дамочка лет тридцати, стройная, рыженькая (здесь вообще рыжих хватает), веснушчатая, с большущими глазами. Стильный кожаный плащ, итальянские сапожки, модельная шляпка. И пахнет хорошо, какой-то цивилизованной парфюмерией. У них тут, не в укор будь сказано, сельские дамы зачастую пахнут бараньим жиром и кислым молоком. Что едят, тем и пахнут. А эта явно не сельская. Лиза нам про нее кое-что рассказала. Имеет высшее образование, вдова, мужа убили тутошние моджахеды за то, что сотрудничал с администрацией. Теперь она является тайной любовницей одного крутого товарища из все той же администрации, самостоятельно растит двоих детей и моджахедов сильно не любит. То есть можно рассчитывать на полезное сотрудничество.
Петрушин с Васей, как по команде, сразу подобрались, втянули животы, развернули плечи, спины выпрямили. Орлы! Женщину учуяли. Лиза для них не женщина, а просто соратник. Она у нас, хоть и худенькая, тоже ничего себе. Однако ввиду некоторых особенностей мировоззрения, продиктованных, по всей видимости, давней психической травмой, совсем близко дружить с ней никто не пытается. Опасно, знаете ли. Можно запросто остаться без… гхм-кхм… в общем, без мужского гонора. Короче, боевой товарищ, и все тут, без разных глупостей.
