Мигрируют по разному: по дороге и вне.
Когда мигрируют по дороге, информация о машинах передается на КПП. Дальше уже дело оперсостава. Если вне, разведчики наносят на карте маршруты и передают эстафету заслонам, которые затаились в секторе продвижения бандгруппы.
При наличии отсутствия таких заслонов или желания следить за развитием событий делятся координатами с авиацией и артиллерией.
Порой бывают неплохие результаты. Думаете, откуда берутся такие сообщения в сводках: «в результате нанесенного авиацией бомбового удара уничтожено двенадцать боевиков...»? Это ведь не всегда только лишь победные реляции, бывают и факты. Спросите у Васи, он вам скажет, почем за рыбу деньги.
Но главное — итог. «Мирные жители» целы, никто нас не обзывает «кровавыми», а часть отряда уничтожена либо схвачена. После этого можно зайти в пустое село и спокойно проверить документы.
Вот что такое «правильная зачистка». Вот почему местные жители жуть как не любят «проверки паспортного режима»...
Завтрашняя «зачистка» точно была «правильной», и вообще, кое какие мероприятия уже проводились помимо этого, еще до того, как мы выехали с базы.
Люди Лаптева наверняка уже потрошили сданные Сулейманом «схроны», в городе и ряде сел чекисты брали «пособников» и «сообщников», так или иначе связанных с «бизнесом» Сулеймана, кто то срочно отправился в соседнюю Ингушетию по тому же поводу...
А мы ехали в Тхан Юрт. Первые. Незваные. И совершенно самостоятельно: никто нас на эту авантюру не уполномочивал. Нам нужно было во что бы то ни стало подтвердить либо опровергнуть версию Глебыча.
Сулейман дал следующую информацию: командир сводного отряда лучших саперов ГКО «Дашо Гов» проживает в Тхан Юрте. Зовут его Шах, имеется описание внешности и ряда особых примет. Отряд Сулеймана обеспечивает его работу по заданию ГКО.
Амир дал точный адрес семьи, где живет этот Шах (Вася на схеме села пометил), назвал людей, которые работают с ним... И все. Как видите, не густо.
Глебыч безапелляционно утверждает, что этот Шах... (только не падайте в обморок!) его однокашник, однополчанин и в прошлом добрый друг — Осман Шахназаров. Столько водки выпито совместно, столько дамских сердец разбито...
Выпускник инженерного училища, советский офицер. Начальник инженерной службы «мусульманского»
[30]
батальона, который успешно воевал в Афганистане в составе ограниченного контингента Советской Армии. Четыре года в училище, плюс три в Афгане — там бок о бок работали: получается, что товарищи провели вместе семь лет. Вполне достаточно для того, чтобы как следует узнать друг друга.
Это утверждение открывает перед нами фантастические перспективы и дает огромное преимущество перед всеми, вместе взятыми, ведомствами, которые сегодня дружно принялись за разработку «Дашо Гов». Потому что они будут ловить мифического Шаха с усредненным описанием, под которое подходят тысячи местных жителей, и не будут знать, что этот мифический завтра выкинет. А мы займемся прямой разработкой анти Глебыча. Не надо на меня коситься, это он сам так сказал.
— Короче — это я, только наоборот. Ну, в смысле — с другой стороны я, враг потому что. Типа, анти Глебыч...
То есть мы получаем реальный шанс не только реабилитироваться, но и показать достойный результат.
Это утверждение требует тщательной проверки. Если Глебыч не прав и мы будет наобум тешить себя иллюзиями, то рискуем вляпаться в такие экскременты, что потом до самого дембеля не отмоемся. Потому что дембель наступит очень скоро или даже скоропостижно — просто времени не будет на омовения.
С чего Глебыч взял, что это его старый знакомый? Да все уже приводилось выше: Шах, стиль работы, описание Сулеймана. Но самое главное — стиль. И плевать ему, что чеченцы любят звонкие «погремухи» и Шахом у них может быть каждый десятый.
Но нам не плевать. Мы должны иметь стопроцентную уверенность, что Глебыч не ошибается. Поэтому мы все бросили, пересилили усталость — честно говоря, все чувствовали себя после операции как выжатый лимон, и, презрев вполне вероятный риск, покатили в Тхан Юрт. А всего то собирались сделать следующее: осмотреть помещения, где обитал Шах, и опросить семью, которая его приютила. Для этого Серега перегнал на «цифру» восемь разных фотографий Шаха из альбома Глебыча, слегка «состарил» их на компьютере и добавил пять вариантов растительности на черепе: снизу и сверху.
Бывает, знаете ли, когда товарищ в спешке покидает насиженное место, он там забывает кое какие вещи, которые могут характеризовать его определенным образом. Не факт, но бывает. Бывает так, что семья, которая приютила товарища, не начинает рвать на себе волосы и одежду и орать хором, а соглашается отвечать на вопросы. Особенно если спрашивает не боевой робот типа Петрушина, а хрупкая грустная дамочка (Лиза то бишь), да еще и на родном языке опрашиваемых. На худой конец, достаточно будет, если они просто взглянут на фотографии. А рядом будет присутствовать скромный военный психолог, который посмотрит на их реакцию и сразу вычислит, где тут собака порылась...
* * *
Итак, мы притормозили в километре от села по просьбе Васи Крюкова.
— Здесь мои должны работать, — уверенно заявил Вася и слез с брони. — Щас я, пять минут...
Вообще то каких либо признаков постороннего присутствия мы не обнаружили, но спорить никто не стал. Васе виднее, это его профиль.
Разведчик удалился от обочины метров на пять, зашел в чахлые заросли посадок и перестал существовать. То есть совсем растворился: ничего не видно, ветки не шевелятся, и вообще — тишина, никакого шума, хруста и прочих демаскирующих признаков. Несведущий человек наверняка подумал бы: товарищ по большой нужде присел, без вариантов. Он же не бесплотный дух, чтобы по кустам беззвучно порхать! Тут любой шаг, даже на цыпочках, выдает тебя с головой за сто метров.
Но мы товарищи сведущие. Вася у нас уникум, как уже говорилось выше, даже среди мастеров войсковой разведки имеет репутацию этакого местного Бэтмена.
Этого у него не отнимешь: парень родился в семье сибирского охотника, с трех лет привык ножом в зубах ковыряться, пить сырую оленью кровь, наперегонки с волками бегать и ночевать в медвежьих берлогах.
— Не знаю, как он это делает, — с профессиональной ревностью заметил Петрушин — тоже отнюдь не дурак насчет тихо подкрасться и при случае притвориться сухостоем. — Может, потому что маленький, легкий...
Видите, даже Петрушин признает уникальные качества боевого брата. А мы, «головастики», дети асфальта — и подавно...
Вася вернулся минут через пятнадцать — мы уже волноваться начали, и не один. Из кустов бесшумно выросли три серые фигуры — две в лохматом засадном камуфляже. Петрушин и Серега рефлекторно повели в ту сторону стволами, остальные даже рта разинуть не успели. Люди тени.
