– Идиот! Отнять надо было баул, и точка!
– И что тогда? Дальше-то что? Я вот по твоему совету в
соседскую квартиру залез, страху натерпелся…
– Страху? Это с чего же? Раньше ты небось не боялся по
квартирам шарить.
– Боялся, как еще боялся, потому и решил завязать. А
тут вспомнил старое… Но там ничего! А потом вообще выяснилось, что в той
квартире не те люди живут. Я разве виноват, что старуха невесть чего намудрила?
И потом, я ведь про все с твоих слов узнал.
– Эх, знал бы я, что ты такой болван…
– А что ж ты сам-то этим делом не занялся, по-умному,
по-хорошему?
– Да не с руки мне по квартирам шарить. Несолидно
как-то, понимаешь?
– А мне, выходит, солидно? – оскорбился Михаил
Семенович.
– А тебя для того и наняли, – усмехнулся Дмитрий
Павлович. – Хорошо тут, сирень так пахнет.
– Чего же ты у себя-то сирень не посадишь?
– Жена не любит. Говорит, непрестижно. Дура она.
– Чего ж ты на дуре-то женился?
– Сам дурак был.
– А теперь, значит, поумнел?
– Да нет, не поумнел, раз с тобой связался. Вот и
сейчас, зачем, думаю, взял с собой этого болвана? Ведь все только испортит.
– Я могу уйти, мне все это хуже горькой редьки надоело!
За мальчишками гоняться, старух выслеживать… Я тут, когда к соседке наведался,
чуть не помер со страху, с такой рожей она мне дверь открыла!
– Чего?
– Да у ней рожа была чем-то зеленым вымазана. Маска
вроде бы огуречная. Страх божий! А все равно без толку. Ни фига она не знает!
– Надо было встряхнуть ее как следует!
– Слушай, ты что думаешь, та старуха всем встречным и
поперечным про свои сокровища трепалась?
– Дашка, значит, все-таки есть сокровища? – едва
слышно прошептала Оля. – Как интересно!
– Погоди, дай послушать!
Девочки стояли за кустами сирени, боясь даже шевельнуться.
– Не знаю, не знаю, – затянулся сигаретой Дмитрий
Павлович. – Уж больно подозрительно ведут себя старуха и пацан. Если
ничего не знают, почему врут? Почему парень тебе не свою фамилию назвал? Почему
старуха притворилась, что живет в том доме? Почему другим именем назвалась? Ой,
не нравится мне это.
– Ну, насчет старухи еще не факт. Это паршивец Петька
сказал, а ему веры нет.
– Да, парень тот еще прохвост! Слушай, Мишка, я что
сейчас подумал…
– Ну?
– Это Петька все прибрал к рукам! Он, точно он! А с
нами он в игры играет, за нос водит!
– А старуха?
– А старухе в лучшем случае двести баксов дал.
– Что ж он не затаился, если спер наследство?
– Для отвода глаз! Он перед старухой бисер мечет, чтоб
никто ничего не подумал. Он мне насчет антиквара говорил…
– Насчет какого антиквара?
– Да он взбеленился в какой-то момент, даже не помню
из-за чего, и решил меня на чистую воду вывести.
– Ну?
– Он мне заявил, что никакие мы с тобой не антиквары.
Он, дескать, у какого-то знакомого антиквара справлялся насчет нас…
– Так он тебя на понт брал!
– Нет, Дима, нет! Он, думаю, и в самом деле был у
антиквара. Только зачем? Чтобы толкнуть наследство! Или оценить! Понимаешь? А
если он его уже толкнул?
– Тогда надо прижать его и отобрать деньги.
– Дима, Дима, ты что думаешь, ему какой-нибудь антиквар
истинную цену даст? Щенку такому?
– Что ж ты молчал до сих пор, кретин? Надо немедленно
брать этого Петьку в оборот! Немедленно, иначе он спустит все и мы останемся
при пиковом интересе! Ты адрес его знаешь?
– Знаю! Но сегодня воскресенье, и дома наверняка будут
родители. Так, может, поговорить с родителями, а? Объяснить, что их сынишка
ворюга обыкновенный? Чтобы прижучили парня как следует!
– Нет, ты все-таки редкий идиот, Мишка. Что, родители,
по-твоему, вот так возьмут и отдадут бешеные бабки? Нет, тут надо по-другому!
Надо этого Петьку заловить, отвезти ко мне на дачу и там прижать хорошенько.
Небось, если ножичком перед ним помахать, утюжок к пузу приставить, он нам
сразу все отдаст, пожалеет свою молодую жизнь. Ну а как отдаст он нам все, тут
мы его и замочим. Чтоб не отсвечивал. А баба эта, Любка, ну ее к дьяволу. Ничего
она толком не знает. Иначе давно бы уже все к рукам прибрала на правах старой
дружбы. А у нее вон домик-развалюшка. Пошли отсюда, Мишка, поедем за этим
Петькой. Вот кто нам нужен! Эх, хорошо иной раз на природе мыслями обменяться.
Помогает! А то наломали бы дров с бабой, а мальца упустили! Жаль, что ты свою
тачку далеко оставил.
– Почем я знал, что тебе в голову взбредет!
– Не препирайся, идем скорее.
Девочки затаили дыхание.
Приятели вышли на улицу и очень быстро направились к
станции.
– Что делать будем, Дашка?
– Надо срочно найти наших! Предупредить Петьку.
– А что он отсюда-то сделает? Тем более родители его на
дачу уехали. Слава богу, что мы все слышали, – волновалась Оля.
– Только где ж нам их искать? Нет, давай уж подождем
тут, а то вообще потеряемся. Смотри, Любовь Ивановна идет.
– Девочки, миленькие, вы все ждете? Надо было вам в
доме остаться, больно уж вы деликатные.
– А что с мальчиком? – поинтересовалась Даша.
– Да ничего страшного, мороженым обожрался, а горло
слабое, – улыбнулась Любовь Ивановна. – Идите, идите в дом! Молочка
свеженького хотите? Мне Маруся вот дала.
Она вытащила из сумки двухлитровую банку молока.
– У Маруси корова хорошая, молоко у нее – прелесть. В
Москве такого не попьете. Со свежим хлебушком сам бог велел. А что это у вас
лица какие странные, а? Случилось что?
– Любовь Ивановна, тут без вас приходили два человека…
– Больные, да?
– На всю голову! – проворчала Оля.
– Что ты говоришь?
– Любовь Ивановна, мы вот про Михаила Семеновича
спрашивали, а Дмитрия Павловича Шахворостова вы знаете?
– Митьку Шахворостова? Как не знать, в одном классе с
ним училась. Нешто это он приходил? Вот дела-то… Откуда бы ему взяться? Он уж
сколько лет сюда носа не кажет. Говорят, сидел когда-то, вроде сбил человека на
машине… Хотя точно и не помню. Зачем, интересно знать, его черти приносили? А
он что, сказал, что еще зайдет?
– Нет. Не сказал. Он, Любовь Ивановна, по тому же делу,
что и мы.
– Как это? Не пойму что-то.
