– А оно, надо сказать, давно нечищенное было. То есть
протерли его слегка, перед тем как в магазин нести, и все, а я уж как следует
все отчистил. Там в правом верхнем углу на обратной стороне зеркала амурчик был
с луком натянутым. Вот гляжу я на этого амурчика и думаю: а куда ж это,
интересно знать, он, голубчик мой, целится? Совсем даже не в красавицу, что там
изображена, а словно бы под ноги ей, в левый нижний угол… присмотрелся я в лупу
и вижу – батюшки, да там, похоже, секрет!
– Какой секрет? – в один голос крикнули Даша и
Петька.
– Ну, тайник, что ли. Зеркальце-то с секретом
оказалось! Там вроде бы трава росла, а в траве птичка сидела. А у птички глазик
такой выпуклый… Я взял иголку, на этот глазик нажал, и вдруг зеркальце-то и
открылось! А там…
– Что? Что там было?
– Там было… Два письма любовных на французском и прядка
волос, каштановых таких волос…
Лицо у старика стало мечтательным.
– И так меня это разволновало, так тронуло…
– Ну, я думал, там тоже драгоценности были… –
разочарованно проговорил Петька.
– Дурак! Много ты понимаешь! – фыркнула
Даша. – А что, что в этих письмах было, вы узнали?
– Что там было? А что там могло быть? Любовь… Чужая
старинная любовь… Какой-то офицер клялся в любви замужней женщине… И вот с тех
пор старые вещи для меня ожили… Понимаете?
– Конечно, – воскликнула Даша. – Еще как
понимаю! А это зеркало, оно у вас сохранилось?
– Ну конечно! Разве я мог его выпустить из рук? Нет,
оно у меня лежит, все такое же красивое.
– А вы что-нибудь коллекционируете или просто торгуете
старинными вещами?
– Да нет, я не коллекционер, но старину люблю. Смолоду
мечтал иметь свой магазинчик, но в те времена об этом и думать-то было
невозможно. А теперь вот… Хоть и трудно мне приходится, но все равно…
– А почему «Ноев ковчег»? – полюбопытствовал
Петька.
– Да потому что меня зовут Ной Григорьевич, вот так!
Смешно, правда?
– Да нет, отчего же…
– Ну и еще тот Ной, исторический, вернее, библейский,
он на свой ковчег собрал, как говорится, всякой твари по паре, ну а я собираю
хоть не тварей, но вещи… память былых времен, тоже нелишнее дело, вы не
находите?
– Здорово! – воскликнула Даша. – Мне ваш
ковчег ужасно нравится!
Старик расцвел от ее слов. Даша заметила это. И решила
закрепить успех.
– Ной Григорьевич, скажите, пожалуйста, а вы, наверное,
многих коллекционеров знаете?
– Надо думать! Я большинство их знаю. Сколько лет в
этом, как теперь говорят, бизнесе. А кто вас интересует?
– Его зовут Михаил Семенович, больше нам ничего не
известно.
– Это тот псих, который вам двести долларов предлагал?
– Именно!
Ной Григорьевич задумался.
– Михаил Семенович, говорите? Так, так… Ну, двоих я
знаю. Михаил Семенович Круглов и Михаил Семенович Нартузов. Только, боюсь, это
все не ваши клиенты! Круглову уж за восемьдесят, он и из дому почти не выходит,
а Нартузов собирает в основном бронзу и такой вот чепухой заниматься не стал
бы. Нет, тут что-то другое… А как это вы с ним встретились?
Ной Григорьевич от нечего делать здорово заинтересовался их
историей. У него даже глаза заблестели.
Петька и Даша переглянулись.
– Понимаете, я… – начала Даша, – я получила в
наследство этот баул…
– От кого, можно спросить?
– От бабушкиной соседки.
Ной Григорьевич засыпал Дашу вопросами, и в результате она
ему почти все рассказала, умолчав только о камее. А почему, и сама не знала.
– Да, интересно… А как ту старушку звали?
– Евгения Митрофановна Запольская.
– Никогда не слышал. Но, строго говоря, она все-таки не
совсем тебе это завещала…
– Конечно, я так уж, на худой конец… – согласилась
Даша.
– Значит, вряд ли этот Михаил Семенович знал о
наследстве. Скорее, уж он и вправду псих… А скажи мне, Даша, твоя бабушка не
говорила, на каких условиях она должна была отдать этот баул предполагаемому
наследнику?
– Как это? – не поняла Даша.
– Ну, предположим, является к ней какой-нибудь громила
и говорит: «Здрасьте, я за наследством Евгении Митрофановны». А твоя бабушка
так прямо и отдает ему наследство или все-таки спрашивает, ну, предположим…
– Вы хотите сказать, что мог быть какой-то
пароль? – закричал Петька.
– Ну да, именно. Знаете, я вчера как раз видел в одном
фильме… Там похожая история была. Явилась дама за наследством, так ей целый
список вопросов заготовлен был…
– Бабушка ничего такого не говорила, но можно спросить…
– Давай, позвони бабушке! – загорелся Ной
Григорьевич.
Он провел Дашу в подсобку к телефону, а сам вернулся к
Петьке.
– Ты, наверное, смеешься в душе: вот старый дурак
пристал, да?
– Ну что вы, – улыбнулся Петька, – наоборот,
я вам ужасно благодарен. Вы нам помогаете…
– Ну, пока еще я вам ничем не помог, но я с детства
обожаю детективы, но не кровавые разборки, а вот такие истории, с тайнами, со
старинными вещами. Да и потом, сам видишь, покупателей у меня негусто.
– А у вас всегда так? – поинтересовался Петька.
– Да нет, перед праздниками иногда такой наплыв бывает,
что я даже свою дочку прошу мне помочь, сам не справляюсь. От кроссвордов уже в
глазах рябит, и вдруг такая нечаянная радость – детишки с тайнами!
Но тут появилась Даша. На лице у нее было написано
недоумение.
– Ну что? – не выдержал Ной Григорьевич.
– Понимаете, оказывается, бабушка должна была задать
только один вопрос…
– Так я и думал! А что это за вопрос?
– Она не помнит, а записка с этим вопросом куда-то
задевалась. Короче, она ее выбросила в тот же день, когда отдала мне
наследство.
– Какая жалость! – покачал головой Ной
Григорьевич. – Но что теперь делать… И твоя бабушка даже отдаленно не
помнит, что это был за вопрос?
– Нет, совершенно не помнит.
– Да, ребятки, история и впрямь таинственная. Так что,
может, это наследство не такое уж никчемное…
– Да я просто уверен! – заявил Петька.
– Возникает, правда, один вопрос, – задумчиво
проговорил Ной Григорьевич.
– Какой? – в нетерпении спросил Петька.
– Почему эта покойная соседка твоей бабушки полагала,
что ты эту тайну разгадаешь?
