В общем, к десятому сентября все было на месте, люди готовы, оставалось лишь дать сигнал к началу проведения акции. Но сначала требовалось решить одну небольшую, но заковыристую проблему внутреннего плана.
Внутренней проблема была потому, что исходила изнутри объекта. И небольшая – запросто решалась силами двух бойцов средней подготовленности. Заковыристость заключалась в том, что если ее не решить, то в первые же секунды активной фазы акции у нас могут возникнуть другие проблемы – побольше и пострашнее. Вплоть до летальных.
В нашем распоряжении была детальная схема объекта и многочисленные видеозаписи – снимали там, внутри, все, кому не лень, оставалось лишь собрать это в кучу и систематизировать. Кроме того, за объектом вот уже месяц наблюдали наши люди.
При внешней доступности, объект неслабо охранялся. Проверка боеготовности охранного подразделения проводилась регулярно, что и удалось заснять на камеру – правда, снаружи, но и этого было вполне достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.
В основном варианте предусматривалась доставка ударной группы на автобусе к главному входу, молниеносный рывок (двадцать метров), а дальше нам уже не могло помешать ни одно охранное подразделение. Сами понимаете, когда в зале, полном людей, в шахматном порядке встанут пятнадцать смертниц с поясами шахидов, а по периметру будут выставлены четыре сумки с полусотней килограммов взрывчатки каждый, никакая охрана уже не поможет.
Вот на этих двадцати метрах и подстерегала нас маленькая заковыристая проблема. Достаточно дежурным на двух пультах управления ТСО (главном и резервном) нажать по кнопке – входные двери с пуленепробиваемыми стеклами тут же намертво блокировались, сверху падали бронированные шторы, а из караульного помещения мгновенно выдвигалась группа быстрого реагирования. Представляете, как бы мы выглядели, сгрудившись толпой перед заблокированным входом?!
В общем, нам надо было – кровь из носу – попасть на объект изнутри. Определенное представление о системе подземных коммуникаций к тому моменту мы уже составили, поэтому на второй вариант никто особо не рассчитывал. Второй вариант – проникновение на объект изнутри всей ударной группы. Это безопаснее, но достаточно шумно и долго. Представьте себе: тридцать бойцов в полной экипировке впопыхах протискиваются по подземному ходу в колонну по одному и тащат за собой пятнадцать «груженых» баб. Потом вся эта публика выламывается поочередно в какое-нибудь узкое вентиляционное окно, прыгая из-под потолка на пол (а потолки там – расшибешься!), и все это в страшной спешке, в перспективе в любую минуту быть обнаруженными охраной... А если то окно окажется где-нибудь на самом дальнем плане объекта? Объект огромный, пока доберешься до зала с людьми, десять раз заметят.
Другое дело: пара одетых в хорошие костюмы бойцов. Если удастся проникнуть внутрь, то добраться до пультов не составит никакого труда. Костюмы можно завернуть в пакеты и прихватить с собой, пистолеты спрятать под полу. А если пульты будут нашими хотя бы на десять секунд – этого более чем достаточно...
* * *
Если кто-то думает, что в России полный порядок по части охраны стратегических секретов, вынужден вас разочаровать.
Для сравнения: сначала мы хотели взять Михайлова – главного диггера страны. Это был лучший кандидат для осуществления нашего плана, поскольку знал подземную Москву как свои пять пальцев. Но, понаблюдав за диггером некоторое время, мы вынуждены были отказаться от этой затеи. Этот парень постоянно был на виду, весь в работе, с ним все время находилась целая толпа народу. Телефон его не молчал и десяти минут. Трудоемкий товарищ. Мало того, что взять его трудно, так ведь сразу же хватятся и шум подымут.
А с пенсионером Геннадием Николаевичем Брагиным никаких проблем не возникло вообще. Взяли его, когда шел в магазин за хлебом. Подъехали к тротуару, открыли заднюю дверь, впихнули в салон – и ходу. Никто из прохожих даже не крикнул – мол, что вы делаете, разбойники! Вот так все просто.
Зачем нам пенсионер? А он недавно пенсионер, всего восемь месяцев, а до этого был... старшим мастером по эксплуатации одного из участков метрополитена. Того самого, который располагается практически под объектом.
Скажу, как мы его нашли, – смеяться будете. Никого убивать не пришлось, никуда вламываться не надо, зашли в управление и посмотрели в вестибюле почетную доску с ветеранами труда. А там, под каждым портретом, – полный послужной список.
Вот так обстоят у нас дела с охраной носителей стратегической информации. То есть никак не обстоят – нет охраны. Там можно было пол-управления взять, которые так или иначе соприкасались с объектом, но Брагин заинтересовал нас потому, что был последним действующим мастером на том участке, и совсем недавно.
Быстро пробили данные (у нас в ПВС свои люди), узнали насчет семьи. Сына его с женой и тринадцатилетней дочкой взяли на даче, вечерком, они как раз урожай собирали. Взяли их и отвезли к себе на дачу – в Одинцово. Но не на ту, где Мовсар, а неподалеку, там у нас «тюрьма» оборудована. К тому моменту Брагин уже полдня на нашей даче отвисал.
Сначала он уперся – ничего, мол, не знаю, вы за кого меня принимаете? Смотрел с ненавистью, понял, к кому в лапы попал. Спустили мы его в подвал, где был сын с семьей, устроили маленькое представление. Ребята разложили внучку на топчане, порвали на ней одежду и изобразили немедленную готовность проделать с девчонкой кое-какие упражнения. Один штаны снял, весь уже готовый к этому делу (нарочно выбрали парня поздоровее), взгромоздился на девчонку – сейчас вставит свою оглоблю!
Такие вопли там стояли – сын и его жена чуть с ума не сошли. Но нам те вопли до одного места, я же говорю, у нас там тюрьма оборудована, звукоизоляция в подвале такая, что спокойно можно пытать целый взвод, снаружи ничего не слышно.
Брагин сразу сдался. Все, что хотите, говорит, только не трогайте! Любит дедушка внучку.
Подняли его наверх, начали с ним работать...
Кстати, потом выяснилось, что ребята в подвале так вошли в образ, что все-таки проделали эти самые упражнения. Сразу, как мы ушли. Видимо, возбудились, потом не смогли остановиться. Жена у сына очень даже ничего, да и дочка такая, пухленькая. Смешно! Мы наверху с дедом «добровольно и чистосердечно сотрудничали», а в подвале его внучке и снохе вовсю засаживали в четыре смычка. Ну и маленько перестарались: внучка к утру умерла от потери крови. Как говорится – на войне, как на войне. Никто и не жалел: неверные собаки, враги, о какой жалости может идти речь?
А в общем, это было неважно, потому что Брагин сдал нам все в первые же часы.
Сначала он плакал и говорил, что мы все равно убьем их. Я твердо обещал, что он получит миллион долларов, чешский паспорт и сразу будет вывезен из страны. Семья вообще ни при чем, их и не привлекут, даже если и будет расследование. Просто надо будет предупредить, чтобы не болтали лишнего. Потом я дал ему телефонный справочник, дал свой мобильный телефон и сказал, чтобы он сам лично набрал номер отделения ПВС, где сидели наши люди (там у нас сразу две женщины работают). Он позвонил, ему ответили – предупреждены были, что все документы, в принципе, готовы, надо только подвезти его паспорт. Затем Рустам взял у него ключи от дома и отправил одного из своих людей якобы за паспортом.
