Чекисты приехали быстро, через час с небольшим. Разговаривали шепотом, светили тусклыми фонариками, лишнего шума не производили. Аккуратно все засняли на камеры, трупы упаковали в мешки и погрузили в черный микроавтобус «Форд». Затем обстоятельно переговорили с участниками операции, записали все на диктофоны и кое-что на бумагу.
Возглавлявший группу мужчина в штатском, представившийся генералом Уваровым, был чем-то доволен, как будто его не выгнали среди ночи на место происшествия, а пригласили бесплатно пообедать в престижном ресторане.
– Молодцы, – оценил он действия команды. – Тихо сработали. Даже удивительно...
Иванову такая реакция была понятна.
В рамках вялотекущей информационной войны «духи» на всех своих сайтах и в самостийных газетках постоянно хвалятся, что в Москве и Подмосковье прилежно занимаются ратным трудом их элитные диверсионные группы. И якобы наносят колоссальный ущерб как просто народному хозяйству вражеской страны, так и ее стратегическим объектам, которых здесь – пруд пруди. Кинь камень в любой куст, оттуда послышится «стой кто идет!» и вылезет табличка «радиационная опасность».
Наши, естественно, все это активно опровергают – чушь, дичь, вражья пропаганда. На самом деле у нас тут все под контролем, мышь не просочится, и вообще москвичи могут спать спокойно, потому что органы всегда на страже и помнят, кто их кормит.
А тут вдруг – нате! Боевая группа численностью шесть стволов, со связью, приборами и оружием спецназа. Откуда взялись, как просочились... Это же жуткий скандал! Во всех СМИ сразу начнут вспоминать про «Норд-Ост», Печатники, метро и так далее.
Но команда сработала, на удивление, тихо. Никто из отдыхающих даже не проснулся.
Поэтому генерал был доволен. И, по всей видимости, благодарен спецпредставителю Вите за своевременное предупреждение. Если бы делом занялся ближайший отдел милиции, разумеется, все было бы по-другому. Шумно, хлопотно и чревато...
А дежурная – это мелочь. Обработаем.
– А покажите-ка героев...
Герои тут же были явлены. Уваров с интересом рассматривал Костю с Васей – то ли Витя посвятил, то ли сам был в курсе, по должностному положению.
– Да, ребята... Нарисовались вы – по самое «не могу». Теперь вам только одно остается: безвылазно сидеть в Ханкале, пока все не утрясется...
С оружием «порешали» по-свойски. Переписали номера, проверили записи учета в удостоверениях, сняли на камеру и вернули обратно. Владейте – все законно. Насчет ножей цепляться не стали.
– Чем это вы их? – спросил один эксперт.
– Да так, что под руку подвернулось, – не моргнув глазом, ответил Петрушин.
– И что подвернулось, если не секрет?
– Да какой там секрет... Старая добрая бритва «Нева».
– Да ну?
– Ну да.
– Гхм... А я почему-то думал, что сейчас все бреются «Жиллетом».
– А мы патриоты...
А второй эксперт – старший, вообще гнусно хмыкнул и заметил:
– Какое мерзкое самоубийство. Да еще и групповое. Как пить дать: жертвы неразделенной любви...
– В смысле, девчонка бросила?
– Угу. Причем – всех сразу...
Уваров еще раз похвалил героев:
– Ну, что сказать – молодцы. Только вот немного грязновато сработали...
Иванов подумал, что сейчас заставят всю банду ковролин стирать – и даже не посмел бы возразить...
Но обошлось. Чем-то посыпали, спрыснули. Затем взяли у дежурной ключи от двух пустых номеров и устроили тривиальную протечку из душевых комнат.
Когда все было готово, вызвали начальника пансионата. Он пришел вместе с Глебычем, опером и терапевтом, все были изрядно навеселе, только что от карточного стола.
На ступенях ребятам тонко намекнули, что звал их совершенно трезвый генерал. Опер и терапевт (тоже товарищ в звании) мгновенно улетучились, от греха подальше, начальник икнул и принялся стремительно сосать мятную таблетку, а собиравшегося было удрать Глебыча перехватил бдительный Петрушин.
Генерал вкратце довел начальнику пансионата, что у них тут мероприятие, но не сказал, какое именно. Болтать об этом не надо, узнаем – спросим на всю катушку!
Начальник только кивал, дышал в сторону, спрашивать даже не пытался. Чего спрашивать – все равно не скажут.
Дежурную чекисты забрали с собой. Обещали вернуть через пару суток, живую, здоровую и без вредных травматических воспоминаний.
На прощание генерал сообщил Иванову: командующий в курсе, пансионат не покидать, после завтрака прибудет «вертушка» для эвакуации – присмотрите посадочную площадку. Тут вроде у озера места много, разберетесь...
Проводив чекистов, Иванов перекрестился. Уф, пронесло...
Спасибо Вите! Выручил. Избавил от обычной в таких случаях длительной и неприятной процедуры, чреватой самыми непредсказуемыми неприятностями. Или предсказуемым – это еще как взглянуть. Один лишь осмотр номеров команды мог преподнести такие сюрпризы, что потом замучились бы разгребаться. Гранаты, рации, шпионская техника, связанный пленный в номере Лизы...
К семи утра Глебыч в паре с Серегой восстановили трансформатор и телефонный кабель. Иванов тут же позвонил в штаб группировки.
Командующий даже не поздоровался: первым делом угрюмо поинтересовался, почему Витю оповестили, а его – нет. Нет, если бы вы там свои дурацкие, дебильные, ублюдочные секретные операции проводили – хрен с вами, на здоровье. Но вы же, типа, в отпуске! А кто вас в отпуск отправил, мать вашу?!!!
Иванов резонно возразил, что проводной связи до утра не было, а номер спутникового телефона командующего он не знает, потому что тот кому попало его не дает и правильно делает...
Это, однако, не подвигло сурового генерала на большую мягкосердечность. Он заявил, что ничего хорошего от таких отщепенцев не ожидал, и все, что случилось, – вполне ожидаемая закономерность. То есть получалось, что команда с утра до вечера только и мечтала, где бы найти отделение «духов» и самую малость с ними поразвлечься.
– Короче так... Сейчас к вам «вертушка» будет. На Чкаловский, оттуда первым же бортом – «домой». Вечером жду вас с подробным докладом. У меня все.
– Нам нужно на пару дней задержаться... – заикнулся б ыло Иванов. – Тут возникли некоторые нюансы...
– И слышать не хочу! – рявкнул командующий. – Я сказал – на базу! Вопросы?
Иванов тяжело вздохнул и выдал:
– А если вам по этому поводу представитель позвонит?
В трубке воцарилось тяжелое молчание. Это была прямая конфронтация: какой-то выскочка-полковник ставил под сомнение приказ командующего, боевого генерала, апеллируя к авторитету гражданского лица, у которого он, выскочка, временно находился в оперативном подчинении. Такого до сего момента Иванов себе не позволял, потому как был воспитан системой и прекрасно знал: оперативное подчинение – явление зыбкое и непостоянное, рано или поздно все равно придется вернуться в стройные ряды соратников...
