– Где порошок, б…?!! Отвечать, скотина!!!
– Хорошее дело! – одобрила Францевна, с восторгом наблюдая за «близнецами». – Это вы здорово придумали. А то ведь совсем распустились…
– Стараемся. Но вообще, сейчас вам лучше уйти, – вежливо предложил я.
– Почему? – Францевне, судя по всему, происходящее здесь безобразие доставляло острое наслаждение.
– Да так – сейчас допрашивать будем… Вдруг сломаем кому-нибудь чего-нибудь? У них же сейчас такие ушлые адвокаты – моментом привлекут вас как свидетеля.
– Да хоть совсем удавите обоих – я ничего не видела!
– Ой, не зарекайтесь! Знаете, какие эти адвокаты сволочи? И потом, раз понятые не нужны, как вы себя видите в перспективе дальнейшего допроса?
– Ладно, поняла, – пробурчала слегка разочарованная Францевна. – Раз понятые не нужны – пойду я. Занимайтесь. Насчет грамоты…
– Вечером. Я такие вещи не забываю, что вы!
– Ну, хорошо. Пошла уже…
Наша добрая самаритянка вышла и закрыла за собой входную дверь. И всем сразу стало вольготнее.
– Я щас расчленю тебя, п…с горбатый!!! Где порошок?!!
– Да не знаю я! Какой порошок, о чем вы говорите?!
Так. А что-то маленько не сходится… С Пьером понятно. А Жан, судя по ориентировке (а вообще, Иван и Петр – это просто такие затейливые творческие псевдо), – этакий пухленький розовощекий милашка.
Тип, которого оседлал Виталий, такой же стройненький, как и Пьер. Насчет лица ничего сказать не могу: оно багровое от оплеух, искажено от боли и страха, да и ракурс не совсем привычный.
Но факт налицо – субъект не пухленький!
Да, это мы маленько промазали.
Помимо арки, в прихожей были две двери с разноцветными стеклами. Обойдя Витю с его стройным подопытным, я толкнул наобум ближнюю ко мне дверь, миновал небольшой коридор, открыл еще одну дверь и оказался на сплошь забранной в черный мрамор кухне.
На плите пританцовывал пухлый милашка в банном халате, и, причитая от страха, пытался пропихнуть в вентиляционное отверстие под потолком нечто, упакованное в черный пакет. На полу валялась небольшая ажурная решеточка.
Получалось у пухлого из рук вон: то ли сверток больше отверстия, то ли руки не туда заточены – короче, не лезло!
Ну вот, товарищ Жан собственной персоной.
– Бонжур, мсье! Ну-ка, сволочь, спрыгнул на пол и отдал пакет.
Жан посмотрел на меня с тоскливой обреченностью и взял трехсекундный тайм-аут для размышления.
– Быстро! Повторять не буду.
То ли крики из прихожей сообщили Жану общее настроение инспекционной группы, то ли просто товарищ по жизни догадливый, но повторять не пришлось. Жан неловко сполз с плиты и послушно отдал пакет.
При ближайшем рассмотрении оказалось, что к свертку привязана короткая леска, на конце которой был маленький рыболовный крючок. Хитро!
– Это Андрей Иванович научил?
Жан судорожно вздохнул, потупился, как красна девица, и кивнул.
– Ну-ну…
Я взял из подставки кухонный нож и вскрыл сверток. Внутри был еще один сверток, раза в три меньше, завернутый в три… женских платья. В общем, объем собственно порошка был немногим больше обычного мужского кулака.
– Идиоты! – Я тряхнул платьем перед пунцовым личиком Жана. – Этому тоже Андрей Иванович научил?
– Нет… – Жан сконфуженно прикусил губу. – Это мы сами…
– Идиоты, – подтвердил я первоначальный диагноз. – Был бы один чистый «вес» – в момент бы спрятал. Ну пошли, хороший мой…
Дальше было неинтересно: после кульминации со свертком художники мгновенно подняли лапки и легко сдали оставшиеся мелочи: немного расфасованного для продажи кокаина и деньги, вырученные от торговли за сутки.
Сдав все подряд и слегка успокоившись, Жан запоздало показал норов:
– Мы имеем право на адвоката! И еще имеем… эмм… на телефонный звонок!
– Это ты в кино видел, скотина?
– За кого вы меня принимаете?! Я развитой член общества, законы знаю!
– Смотри сюда, развитой член. – Я бросил на стеклянный журнальный столик визитку Собакина. – Вот координаты. Передай питерским – все вопросы вот по этому телефону. Если что непонятно, спрашивай, пока мы здесь.
Жан взял визитку и внимательно ее изучил. Впрочем, изучать там было нечего: одна фамилия и один телефон. Собакин – 2-22-22. Крутой номерок, от предшественника достался. Накануне Собакин наштамповал себе сотню таких визиток и, задумчиво улыбаясь, заметил:
– Думаю, на всех местных сволочей должно хватить…
– Ага… Так вы, значит, оформлять нас не будете?! – прозрел Жан.
– Угадал. Ты точно – развитой член.
– А «снежок»? – робко вмешался Пьер. – Деньги – ладно, бог с ними. Но такой «вес» «снежка» – это… эмм…
– Это большие деньги, да?
– Да, вы правильно понимаете. Вы – умный человек…
– «Снежок» ваш мы себе забираем. И без всякого оформления, как вы верно заметили.
– ?!.
– Это штраф за некорректное поведение.
– А, понял – шутка! – Жан, похоже, никак не мог «въехать» в ситуацию.
– Нет, ты плохо понял. Это не шутка. Передай: на нашей земле все делается только с нашего ведома. Так что штраф – это еще по-божески. На будущее: любой, кто сюда полезет с каким-то делами, будет убит без предупреждения. У меня все.
– Не понял…
– Чего ты не понял?
– Насчет штрафа – не понял. Насчет «без предупреждения» – тоже… Разве такое бывает? Вы же представители…
– А все, привыкайте – теперь так будет всегда и везде. Ты запомнил, что я сказал, или мне повторить?
– Да я-то запомнил… только… Гхм…
– Ну рожай, сволочь, че ты мнешься?
– Ну, вы понимаете… Вопросы возникнут… «Вес»-то приличный…
– Повторяю: все вопросы – вот по этому телефону. А лучше, передай им мои искренние пожелания: пусть совсем забудут про нас. Для них эти деньги – невелика потеря. Зато все будут живы.
– Я передам.
– Ну и молодец. Все – бывайте, пора нам. И так тут с вами кучу времени потеряли…
Глава четвертая
Сергей Кочергин
Вот так с ходу отправляться в адрес к дилеру Вася был не готов.
– Ну и что теперь, я должен все бросить и ехать пасти этого полудурка? – Тут Вася обвел руками жизненное пространство, занимаемое им в данный момент времени: кровать, книги, сок, конфеты и чипсы. – Мы его за три часа нашли! Теперь можно как минимум три дня отдыхать.
