– Секунду… Погоди… – Гладкое лицо полковника посетила гримаса недоумения. – Что значит «Азаров – твой начальник»?
– Это долго объяснять, Сергей Палыч. Ну, так вы не будете возражать, если мы досмотрим машину?
– Ты кто такой, Собакин, чтобы мою машину досматривать?! – привычно буркнул полковник, задумчиво поглаживая браслет золотого «Роллекса». – У тебя постановление есть?!
– Это не его машина, – робко вклинился я. – Это Анвара тачка.
– А ты вообще заглохни, мразота! – рявкнул полковник, схватившись за кобуру. – Закрой свой рот, сволочь, пока я тебя не шлепнул!
– Спокойнее, Сергей Палыч. – Собакин отодвинул меня плечом подальше от опасного полковника. – Примите добрый совет – не трогайте оружие. Иначе может нехорошо получиться… Так это не ваша машина?
– Собакин…
– Ответьте, пожалуйста, на вопрос.
– Ох, Собакин, зря ты все это…
– Ну, тем лучше. А ну, хлопцы, досмотрите машину…
Открыли багажник, а там – две штыковые лопаты и плотный влагонепроницаемый чехол для транспортировки трупов.
У меня, в буквальном смысле, челюсть отвисла.
Боже мой… Это что же такое творится?! А я-то… Милиционер, славянин, свой брат…
В салоне обнаружили две спортивные сумки: в одной – видеокамера и диктофон, в другой – фирменный электрошокер, газовая горелка, плоскогубцы, спицы, набор игл и ряд других малосимпатичных приспособлений вполне определенного характера.
– Так… Ну что, Сергей Палыч, как прокомментируете?
– Да пошел ты… Ты кто такой, чтобы мне вопросы задавать? – Полковник начал наливаться нехорошим помидорным багрянцем и достал из кармана мобильный телефон. – Погоди, я те щас…
– Руки! – Собакин выхватил из кобуры пистолет и направил на полковника. – Телефон на капот, руки за голову!
Смирнов тут же встал рядом и продублировал движения старшего товарища.
– Не понял… – Во взгляде полковника сквозило безразмерное удивление. – Это ты мне – «руки»?
– Сергей Палыч, давайте обойдемся без крайностей. – Собакин был вежлив, но тверд. – Насчет «рук» – извините, по привычке… Я вас прошу: телефон, оружие, документы – на капот. Пожалуйста.
– Собакин… Ты на меня – ствол… Ты что, собираешься меня арестовать?!
– Никак нет! Но… Понимаете, я провожу оперативные мероприятия, а вы мешаете. Я еще раз повторяю: положите телефон, оружие и документы на капот и отойдите на три шага. Пожалуйста.
Полковник пристально посмотрел на Собакина… Обвел взглядом присутствующих на поляне оперативников…
Не понял – он что, на какое-то сочувствие рассчитывает?
Потом тяжело вздохнул, положил телефон на капот, снял «оперативку» с пистолетом, аккуратно уложил рядом, присовокупил извлеченное из кармана удостоверение и отошел на три шага.
Ура! Наши победили. Надеюсь, теперь-то уж все. Теперь меня не отдадут страшному соплеменнику.
– Ну, Собакин…
– Спасибо, Сергей Палыч. Я прошу вас, сядьте в машину, на заднее сиденье, и закройте дверь.
– Зачем?
– Я буду проводить конфиденциальный допрос. Вы знаете, что это такое.
– А ты уверен, что тебе это надо? – Полковник зловеще понизил голос и прищурился.
– В каком смысле?
– Ну, мало ли что тебе эти «звери» наболтают… Ты же в курсе, есть такие вещи, о которых лучше вообще не знать.
– Да, я в курсе.
– Короче, я тебя по-свойски предупреждаю, Собакин. Брось ты это дело, пока не поздно. Забирай своего барыгу, а мы поедем помаленьку… А, Собакин?
– Садитесь в машину, Сергей Палыч. Пожалуйста. И не опускайте стекла, пока я не закончу.
– Ну смотри, Собакин. Я тебя предупредил!
Полковник остро и выразительно глянул на Собакина, покачал головой, затем залез в машину и захлопнул дверь. К нему тотчас же присоединился один из оперов Собакина: сел в «Мерседес» спереди.
– Уфф… – Собакин с заметным облегчением вздохнул. – Вот же напоролись…
– Большая шишка? – шепотом спросил я.
– Да, шишечка приличная, – так же шепотом ответил Собакин, озираясь, как будто мы тут творили что-то непристойное. – Непонятно, вообще, какого хрена он сам приперся с тобой разбираться… Но тут вопрос не собственно в шишечке, а в том, под кем он работает…
– И под кем же?
– А вот это тебе не обязательно. – Собакин кивнул в сторону разложенных на траве «санитаров». – Стой здесь, я пойду побеседую с нашими гостями…
* * *
Так… Процесс допроса живописать не буду, я не садист. Скажу только, что «санитаров» били. И не просто били, а с какой-то звериной жестокостью – Собакин, сволочь, по ним прыгал всей своей неподъемной тушей, как на батуте, прямо-таки втаптывая в землю.
Вы в курсе, у меня нет повода испытывать к «санитарам» какие-либо теплые чувства. Я вообще не против, если бы какой-нибудь добрый человек с ружьем потихоньку расстрелял их где-нибудь в укромном местечке, так, чтобы я не видел…
Но даже для меня, скажу я вам, это было тягостное зрелище.
Когда люди дерутся, всегда присутствует мощный всплеск эмоций: вопли, крики, угрозы и так далее…
А тут все было тихо и страшно. Собакин что-то спросил у «санитаров», послушал, что они сказали, – видимо, ответ его не удовлетворил…
Тогда он буднично и деловито заявил:
– Нет, ребята, так не пойдет. Если вы не скажете мне правду, я забью вас до смерти…
И тотчас же начал скакать по ним, как тот зимбабвийский бабуин в период гона. Я явственно слышал, как у них там что-то хрустело, как будто кости ломались…
Слава богу, кончилось все это безобразие быстро: уже через минуту с начала экзекуции «санитары» «сломались».
Удивительное дело… Эти здоровенные ребята, привыкшие смотреть на всех свысока, плакали как дети, и наперебой давали показания со скоростью правительственного телетайпа. Короче, затоптал их Собакин во всех смыслах.
Да уж… Умеют у нас в органах ломать человеков…
В общем, «санитары» дали показания, которые записали на их же камеру и диктофон.
Увы, никаких чудесных недоразумений не произошло: все было именно так, как выглядело. То есть меня предполагали пытать, записать показания, потом шлепнуть и закопать.
Боже мой, куда же это я попал…
Чехол изнутри смазан специальным составом, чтобы «отбить» собак, буде вдруг по моей персоне воспоследуют поисковые мероприятия.
Полковник – большой человек. Мамед приказал забыть о том, что он неверный, и слушаться его, как самого старшего родственника из их рода.
