– Управление «Л».
– А ведомство?
– А без ведомства. – Врач прикурил и со вкусом затянулся. – Прямое подчинение правительственному комитету по безопасности.
– Что-то я… Гхм… Что-то в первый раз… А по какому профилю?
– Ой, ну зачем вам это все? Расслабьтесь, отдыхайте, наслаждайтесь жизнью. Курить будете?
– Не курю.
– А пьете?
– Смотря что.
– Спирт будете? – Врач с готовностью взялся за застежку саквояжа.
– Слушай, ты обо мне не беспокойся. Я через час буду с вашим начальником коньяк пить. Кто у вас начальник?
– Генерал Азаров.
– Ну вот. Эмм… Вообще-то я думал, что он на пенсии. Ну, раз такое дело…
– Я вас уверяю: через час вы ничего и ни с кем пить не будете. Поверьте мне на слово. Может, все-таки спиртику тяпнете?
– Нет-нет, спасибо. Мне сейчас надо быть трезвым.
– Ну, смотрите – воля ваша…
Опера, отправленные в тыл, вскоре скрылись из глаз. Собакин запросил по рации обстановку. Четверо абонентов ответили ему: «Чисто».
– Все чисто, – продублировал Собакин, обращаясь к товарищу в берете.
– Хорошо…
Бойцы в черной форме подошли к полковнику.
– Ну что?
– Да ничего, адекватен, – доложил врач. – Спирт предлагал – не хочет.
– Ну и ладненько, – буркнул страшный товарищ в берете, доставая из папки пластиковый скоросшиватель, в котором был виден какой-то листок с гербовой печатью. – Займемся делом. Давайте его чуток левее – там деревья погуще.
– Отойди на пять шагов влево, – скомандовал полковнику один из людей в шапочках.
– Не понял?! – вскинулся полковник. – Это ты мне – «отойди»?! Ты кто таков, хамло, чтобы мне…
«Бац!»
Товарищ в шапочке, слова лишнего не говоря, мощно лягнул полковника тяжелым ботинком в солнечное сплетение. Полковник повалился наземь, скрючился в три погибели и стал хрипеть.
Двое других бойцов, подхватив его под локти, оттащили влево, шагов на пять.
– Коллега, вы что, не видите – у него спазм? – счел нужным вмешаться я: полковник, выпучив глаза, хватал воздух, как выброшенная на сушу рыба, и дергал ногами.
Врач как-то странно посмотрел на меня, покрутил головой и неодобрительно крякнул:
– Шутник вы, коллега. Побойтесь бога – имейте хоть каплю милосердия…
– На, зачитай. – Тип в берете протянул листок Собакину.
– А че – я? – Собакин брать листок не торопился и смотрел на него почему-то с опаской и подозрением.
– Ты старший мероприятия.
– Ну, спасибо – удружили! – Собакин судорожно вздохнул, взял-таки листок, прочистил горло и срывающимся хриплым голосом начал читать:
«Именем Закона Российской Федерации…» Кхм-кхм… «…За предательство интересов своего народа, выразившееся в многолетнем сотрудничестве с азербайджанской ОПГ, соучастие в семи умышленных убийствах, незаконной торговле наркотиками и преступное злоупотребление служебным положением, Ренегатько Сергей Павлович, 1958 г. р., лишен звания „полковник“, снят с должности начальника главного управления по борьбе с организованной преступностью…»
– Кх-кх-гхы! – Полковник – мужик здоровый, сам справился со спазмом, хватанул солидную порцию воздуха и, еще не продышавшись как следует, слезно выкрикнул: – Вы че?!! Мужики, вы че, совсем… Кх-кх…
– Слушай, хватит дурью маяться. – Собакин опустил листок. – Давайте уже…
– Там мало осталось – заканчивай, – неумолимо буркнул страшный товарищ в берете.
– Вот ты трудный… – Собакин осуждающе покачал головой и продолжил:
«…лишен всех правительственных наград и приговорен к смертной казни через расстрел…»
– Да нету у нас такой статьи!!! Какой, к е… матери «за предательство интересов народа»?!! – Полковник, окончательно продышавшись, стал подниматься на ноги. – Вы че тут устроили, клоуны?!
«…Приговор привести в исполнение немедленно»…
– Целься, – негромко и деловито скомандовал товарищ в берете.
Трое в масках слаженно вскинули свое оружие, широко расставили ступни и развернулись вполоборота к полковнику.
– По предателю Родины… ОГОНЬ!!!
«Тр-р-р» – совсем негромко прошелестели короткие автоматы черных людей.
Полковник, дернувшись в разные стороны, как тряпичная кукла в руках буйствующего ползуна, рухнул наземь.
Остро запахло жженым порохом.
– Проверь, – буркнул товарищ в берете и, развернувшись, направился к «санитарам».
Врач подошел к телу, присел, достал тонкий китайский фонарик…
«Буммм» – в голове у меня что-то некачественно загудело, как будто пьяный пономарь долбанул в треснувший поминальный колокол, мир поплыл перед глазами, и все вокруг закачалось…
Я отказывался верить своим глазам, ушам и обонянию.
Этого не может быть! Это… Это же просто бред какой-то…
Мой плавающий взгляд напоролся на взгляды «санитаров», лежавших на земле на другом краю поляны. Им бы сейчас уползти в кусты, все заняты, и фиг с ним, что в наручниках, – есть шанс удрать…
В глазах «санитаров» пульсировал первобытный ужас. Они были буквально парализованы страхом: застыв в неудобных позах и вывернув шеи, смотрели, не отрываясь, на жуткого товарища в берете, который медленно приближался к ним, снимая на ходу с плеча свой автомат.
Боже мой…
– Готов, – подтвердил врач.
– Хорошо. Упакуйте, – не оборачиваясь, бросил товарищ в беретке.
Трое в масках достали из «Тойоты» чехол – точь-в-точь как тот, что привезли с собой «санитары», – и стали укладывать в него тело.
Товарищ в берете, дойдя до «санитаров», остановился и негромко скомандовал:
– Встать.
«Санитары» команду истолковали превратно: вместо того чтобы вставать, поползли к мучителю и дружно заблажили, пытаясь облобызать его ботинки:
– Нэ убива-аай!!! Что хочиш – все сделаим…
– Встать!
– Нэ убивай! Что хочиш…
– Хочу, чтоб вы встали и заткнулись. Имею сказать нечто важное.
«Санитары» как по команде заткнулись, поднялись с земли и с горящей во взорах надеждой уставились на товарища в беретке.
Все-таки сильна в человеке надежда на спасение. Даже перед лицом явной гибели люди изо всех сил цепляются за любой намек на спасение и не хотят верить, что смерть неизбежна…
– Возвращайтесь к хозяину. Скажите, что ваш холуй казнен за предательство своего народа… – Товарищ в берете говорил негромко, но отчетливо и увесисто, выплевывая каждое слово, как тяжелую винтовочную пулю. – Скажите, что посылать сюда больше никого не надо. Потому что со всеми, кто попробует здесь проворачивать какие-то дела с дурью, поступят точно так же. Это понятно?
