Минули две минуты – генерал не возвращался.
– Ага! – Вася возбужденно шмыгнул носом и просунул меж спинок сидений руку. – Серый – давай на ящик сгуща, что он ее уболтал!
– А давай! – не раздумывая согласился я, хватая Васину потную ладошку. – Жень, разбивай.
– А ты говоришь – нет?
– Да, я говорю: не уболтал…
В этот момент со двора усадьбы послышался негромкий стук: как будто кто-то стучал костяшками пальцев в дверь. И тут же ветерок донес до нас аромат табачного дыма.
– Все, передумал! – Вася дернул руку назад.
А не тут-то было! Я крепко вцепился в ладонь разведчика, а Петрушин тотчас же произвел ритуальный удар ребром ладони.
– Пари считаю состоявшимся.
Стук повторился: через несколько секунд мы вновь услышали голоса. На этот раз мужчина говорил просительно и даже униженно, а в интонации дамы преобладали сердитые и раздраженные нотки.
– По ориентировке – генерал не курит. – Петрушин понюхал воздух. – Или я чего-то упустил?
– С такой закуришь, – недовольно буркнул Вася. – Это я пошутил: такое пари не считается!
– А все, уже поздно – разбили, – беспощадно уведомил его Петрушин.
– Да нечестно так! Он насильно руку держал!
– Насильно?!! О, брат мой… Что этот негодяй сделал с тобой!
– Да пошли вы оба в ж…!
– Да ладно тебе. Погоди, может, еще договорятся…
Разговор в усадьбе вновь стих. Через несколько секунд послышались шаги – кто-то приближался к выходу.
Негромко скрипнула калитка. Вышел генерал, встал к нам вполоборота и несколько секунд смотрел на фонарь, раскачиваясь с пятки на носок. Лица его видно не было, но, судя по безвольно опущенным плечам, в душе большого человека сиюминутно царила скорбь.
– Ну все, все… Собрался, взял себя в руки… – увещевающим тоном пробормотал генерал, в самом деле, обхватывая себя руками за плечи и разворачиваясь к нам лицом. – А чего ты хотел? Правильно ведь сказано: все бабы – суки!!!
Получилось горько, неискренне и с плаксивой ноткой.
Высказавшись таким образом по существу текущего момента, генерал решительным шагом направился к машине, сел на переднее место и, со всего маху хлопнув дверцей, властно бросил:
– На базу!
– Добрый вечер, Иван Алексеевич, – почтительно поздоровался я. – Не будете возражать, если я попрошу вас сдать оружие?
– Буду, б…!!! – рявкнул генерал, всем телом разворачиваясь на голос и производя правой рукой какие-то манипуляции – темно, не видно ни фига!
– Забрал! – сказал Вася.
– Ай, б….!!! – вскрикнул генерал. – Пальцы сломаешь, сволочь!!!
– Пятый, ты чего?
– Да шустрый оказался – еле успел! – Вася передал между спинок сиденья пистолет.
Петрушин взял его и осветил фонариком: это была облагороженная «Гюрза» с инкрустированным затвором и позолоченными надписями.
– Ну ни фига се… Не лень такую дуру таскать?
– Да, интересный пистоль. Хотя, с другой стороны, у большого человека – должен быть большой…
– Скажи, пусть палец отпустит!!! – звенящим от боли и бешенства голосом потребовал генерал. – Вы че, совсем озверели?!!
– А у вас больше нету оружия?
– Да нету, б…, нету!!! Я вам что – ходячий арсенал, что ли?!
– Пятый – отпусти.
– Хорошо, – покладисто согласился Вася.
– Значит, так, хлопцы, я сегодня не в духе, – честно предупредил генерал. – Поэтому играться с вами не собираюсь. Так что, давайте сразу определимся по ситуации.
– Да, это будет разумно, – горячо поддержал я. – Кстати, вы не волнуйтесь – оружие мы вам вернем.
– А я и не волнуюсь. – Генерал зловеще хмыкнул. – Куда вы, на хрен, денетесь, родные мои!
– Ну, это еще вопрос…
– Не нукай, сынок, не запряг! Слушайте внимательно. Убивать меня вы не хотите – хотели бы, давно бы уже шлепнули. В подвал тащить или еще куда там – тоже не планируете. Иначе бы – мешок на голову, да не постеснялись бы как следует по репе навернуть. Значит – что? Значит, хотите вы со мной просто побеседовать. Вот так я мыслю.
– Верно мыслите, Иван Алексеевич, – одобрил я.
– Да еще бы не верно! Только вот вопрос… С чего это вы взяли, гуси мои лапчатые, что я с вами разговаривать буду?! Я что, для этого какой-то повод давал? Или у вас есть веские основания считать, что я все брошу и вот так на ровном месте начну с вами дружить?
– Иван Алексеевич, вы разумный человек и потому наверняка понимаете…
– Короче, любезный! Давай-ка, быстренько: кто вы такие и чего вам вообще надо? И где, кстати, мой водила?!
– Водителя вашего мы разоружили, надели на него наручники и поместили в нашу машину, – охотно пояснил я. – Поскольку вел он себя некорректно, пришлось его один раз ударить. Теперь ему потребуется длительное лечение.
– Вот это вы зря сделали!
– Сзади вас сидит человек, который ударил водителя. Ни на что такое не намекаю, но хотелось бы, чтобы вы вели себя корректно…
– Ребята… – Голос генерала скатился до угрожающего шепота. – Вы даже не представляете, в какое г… вы угодили! Вы кто такие?!!
– Это не имеет к делу никакого отношения. Но сотрудничать вам придется в любом случае. Третий, покажи.
Я включил фонарик, при свете которого Петрушин бегло произвел презентацию нашего СВУ: открыл коробку из-под зимних китайских кроссовок «Пума», продемонстрировал устрашающего вида начинку и вытащил две пары проводов. Я передал Васе пульт и посветил фонариком, чтобы генералу было лучше видно. Вася активировал выключатель и нажал красную кнопку.
Между оголенными концами одной пары торчавших из коробки проводов громко щелкнула синяя искра.
Генерал ощутимо вздрогнул.
– Эть! – Вася жизнерадостно гыкнул и с удовольствием нажал кнопку еще три раза
Что поделать – неандертальцу понравилась искорка.
– Хорош баловать!
Петрушин отнял у Васи пульт – я сопровождал его лучом фонарика, – выключил тумблер, аккуратно соединил две пары проводов посредством переходника и упрятал в коробку. Затем замотал коробку упаковочным скотчем и вручил Васе.
– Установи на стену, под окно, где горит зеленый свет.
– Есть, – буркнул Вася и, покинув салон, устремился к калитке.
– Тупые у вас шутки, я вам скажу… – В голосе генерала недоверие боролось с растерянностью, и растерянность, похоже, потихоньку брала верх.
– Да ну, какие уж тут шутки, – безжалостно изрек я. – Вы же сами все видели.
