– Ну как – зачем? Чтобы они не могли нам ничего сделать.
– Ладно, – неожиданно легко согласился бай. – Если это какая-то подделка, вы все глубоко об этом пожалеете.
– Такое нельзя подделать, – покачал головой Костя. – Да вы сами все увидите… Кстати. Эту запись, наверное, можно было бы продать куда-нибудь на Запад. Они там за такие вещи большие деньги дают.
– Не думаю, что они вам дали бы больше, чем я. – Бай встал и положил деньги в карман. – Так что вы зашли по правильному адресу. Пошли, познакомимся с вашим умником Геной.
– А он, по ходу, не горит особым желанием с вами знакомиться, – розовея от смущения, заявил Костя. – Сказал – будет говорить через стекло, чтобы вы его не видели.
– Почему? – искренне удивился бай. – Из их шатии многие просто мечтают познакомиться со мной.
– Не знаю. Боится чего-то. Ну вот смотрите – что мешало взять и самому прийти? Мы, честно говоря, думали… Гхм-кхм… А вы – интеллигентный, солидный человек и все такое… И штуку бы сэкономил.
– Ну, хозяин – барин, – недовольно поморщился бай. – Навязываться не стану. У меня прокуроров-друзей и так полный штат. Звоните – мы идем.
Костя позвонил Ростовскому:
– Все нормально… Да, деньги есть. Давай подъезжай – мы уже выходим…
За дверью нас поджидали четверо крепеньких потомков Ходжи Насреддина – без тюбетеек, но в костюмах от Версаче. Почтительно пропустив бая, они пристроились за нами и потопали след в след, буквально дыша в затылок.
Пока мы спускались, шустрый Ростовский подъехал на серой «девятке» к парку – это в полусотне метров от центрального входа в ресторан.
Сойдя со ступенек крыльца, бай бросил охране на фарси:
– Стоять здесь. Не отпускать, пока не подам знак…
После чего вручил мне пачку денег и привычно-повелительным тоном распорядился:
– Вы постойте здесь с ребятами, а мы сходим к машине. Не волнуйтесь. Будете вести себя примерно, ничего с вами не случится.
– Мы так не договаривались, – тревожно нахмурился Костя. – К чему эти экспромты?
– Вся наша жизнь – сплошной экспромт, – бай улыбнулся одним уголком рта и, ухватив Костю под локоток, повлек его к парку. – Не волнуйтесь. Если запись – то, что надо, деньги будут ваши. Я не тот человек, чтобы устраивать сцену из-за такой суммы.
Костя с баем пошли к парку, а двое потомков Насреддина встали по обеим сторонам от меня в любимой позе Адика Шикльгрубера. Каких-либо признаков наличия оружия у них я не заметил. Либо умеют правильно носить, либо просто полагаются на свои рукопашные навыки. Если второе – зря они так. Я мальчуган проворный и подготовленный, если ситуация свалится в штопор, могу доставить немало хлопот…
Костя с баем дошли до машины. Ростовский приспустил стекло и передал камеру Косте.
Бай даже не сделал попытки заглянуть в салон: сразу взял камеру у Кости и стал смотреть запись.
Аристократ. Лично я обязательно полюбопытствовал бы, что это там за Гена-умник, который стесняется знакомиться с таким большим человеком.
Физиолептику от крыльца не разобрать – далековато, но было видно, что бай смотрит запись очень внимательно и сосредоточенно.
Так… Вы, наверное, в курсе, что сейчас смотрит наш аристократ? Если нет, то я в двух словах доведу.
Это сцена возле новостройки, состоящая из двух неравных фрагментов. Первый – без малого две минуты, второй – двадцать восемь секунд.
На первом фрагменте Андижо мило беседует с Анваром и устраивает ему косметическую процедуру из мозгов Сохроба. Финальный кадр – забрызганное кровью лицо Анвара крупным планом.
Второй фрагмент: резюме. То же место, те же люди – но мертвые. Без Анвара. Финальный кадр – распростертое на траве тело Андижо. Крупным планом.
Бай досмотрел запись, несколько секунд подумал и, посмотрев в нашу сторону, кивнул.
– Можно идти, – вежливо сказал один из потомков Насреддина.
Я подошел к машине и через узкий оконный проем передал деньги Ростовскому. Валера дал мне флэшку, которую я тотчас же вручил баю.
– Это что?
– Это запись, – пояснил Костя. – Копия.
– Хорошо…
Бай сунул флэшку в карман, но камеру не вернул: поставил ее на крышу машины и, надев очки, просмотрел запись еще раз.
Лицо его было скорбным и суровым, во взгляде легко читалась великая озабоченность. Мы принесли большому человеку большие же проблемы, которые нужно решать безотлагательно. Решение этих проблем чревато самыми непредсказуемыми последствиями, так что озабоченность весьма уместна.
– Гена? – Бай досмотрел запись и отдал камеру Косте.
– Я вас слушаю, – глуховато отозвался Ростовский из салона.
– Здесь две серии, – бай говорил, стоя к машине спиной и почему-то в упор глядя на меня. – У меня такое впечатление, что это первая и третья. Так вот, Гена… Я дам любые деньги за вторую серию. Она у вас есть?
– Нет, по данному происшествию – только два вот этих фрагмента, – не задумываясь, ответил Ростовский. – Если бы была, как вы сказали, «вторая серия», я бы в первую очередь предложил ее вам. Ну, возможно – за совсем другие деньги.
– Понятно… – задумчиво протянул бай, продолжая глядеть на меня – и поверьте, это было очень непросто, стоять с тупой рожей и равнодушно моргать, как будто я никакого отношения к этой «второй серии» не имею и совсем не в курсе, о чем, вообще, идет речь. – Ладно… Спасибо, что обратились ко мне. Ваша информация стоит этих денег. Всего доброго…
Бай развернулся и пошел к крыльцу.
– Мне жаль вашего племянника, – запоздало прорезался Ростовский из проема. – Примите мои соболезнования.
– Мне не нужны ваши соболезнования, – неожиданно сырым голосом проскрипел бай, не соизволив даже обернуться. – Убирайтесь, пока я не передумал…
* * *
Сделка номер два была назначена на 15.00 в районе Савеловского рынка. Пока ехали к рынку, провели с Костей экспресс-дискуссию по методике подачи себя любимых сторонним мафиози.
– Знаешь, таким чмо я себя еще никогда в жизни не чувствовал.
– Хе-хе… Значит, хорошо получилось. Фальши не уловил?
– Насчет фальши – не знаю… Но выглядел ты как последний свин. Да и я с тобой на пару.
– А о чем они говорили?
– Когда?
– Как только Сам вошел в кабинет.
– Про твою шаурму говорили. Кто принес да зачем пустили. Тебя, кстати, толстым обозвали.
– А вот это точно наговор.
– Почему наговор? Умей признавать свои недостатки. Заниматься надо больше – и все рассосется.
– Да ладно! У меня вполне стандартная фигура. Это я просто на фоне тебя кажусь толстым. Когда один – никто не обзывает.
