Не встречая особого сопротивления, я спеленал Бекаева по рукам и ногам бельевой веревкой, немного подумал и, сорвав с его головы широкую зеленую ленту, взнуздал по всем правилам конногвардейской науки, после чего приступил к обсуждению ситуации.
— Я тебя убью, Абдулла, если не скажешь, где располагаются твои женщины, — пообещал я. — Ну, быстро, козлик!
— По коридору до конца — там дверь справа, — командир мотнул головой влево. — Вон ключ на стене висит, — он покачал головой и плаксиво прошипел из-под повязки:
— Зачем так бить, дурак?! Ты вообще, кто такой, а?
— Я твой должник, Абдулла, — сообщил я и потыкал связанного кинжалом в живот. — А теперь меня интересуют три кода и формуляр. Яволь, Геббельс?
— Три чего? — не понял пленник. — Ты кто такой, мужик?
— Три кода и формуляр, — повторил я. — Код замка на двери, что ведет в шахту; код пульта дистанционного управления; код замка на твоем сейфе, где деньги лежат, и формуляр минных полей… И расстанемся по-хорошему.
— Ты англичанин, — спокойно сказал Абдулла, щурясь от слепящего света фонаря. — Я тебя узнал по голосу. Но ты — не англичанин. Кто ты?
— Конь в пальто! — крикнул я. — Мне надоела твоя болтовня, идиот. Давай, быстрее колись, мне надо убираться отсюда.
— Ты умрешь, как собака, — Бекаев глубокомысленно ухмыльнулся. В тоне его я не уловил страха. Он говорил как хозяин, уверенный в своей правоте и защищенности. — Ни хрена я тебе не скажу: очень скоро мои люди порежут тебя на кусочки. Да, кстати, зачем тебе мои женщины, индюк? Трахаться, что ли, захотел, э? Ха! Да тебя скоро самого в жопу…
Не дослушав прогноза по поводу моей пятой точки, я закатил своему пленнику мощную оплеуху, ухватил его за ноги и выволок в коридор, взяв по ходу действий ключ со стены.
— Если дернешься, скотина, убью, — пообещал я Абдулле и направился в конец коридора. Добравшись до крайней справа двери, я с замиранием сердца вставил в скважину ключ и, два раза повернув его, потянул за дверную ручку.
Луч фонарика выхватил из темноты большие дощатые нары, на которых среди беспорядочной кучи тряпья лежало несколько женщин!
Бросившись вперед, я пополз на карачках по этим нарам, светя фонарем в лица сонно жмурившихся пленниц Абдуллы. Моей жены среди них не было.
— Ну, где же она? — отчаянно простонал я, затравленно озираясь вокруг и прощупывая лучом фонаря каждый сантиметр тряпья.
— Кого вы ищете? — поинтересовался голос справа. Я резко развернулся и осветил фонариком полную шатенку с веснушчатым лицом.
— Моя жена! Она должна быть здесь, — тихо сказал я. — Она… она блондинка, худенькая такая…
— Светлана? — уточнила шатенка. — Ее зовут как — Светлана?
— Да, да — Светлана, Светлана! — обрадованно воскликнул я. — Где она?!
— А-а-а, ясно, — голос шатенки потух. — Вон она, у стены. Вы слезьте с нар и обойдите справа.
Спрыгнув с нар, я подскочил к стене и наткнулся на медицинские брезентовые носилки, стоявшие на полу. На носилках лежала женщина в черном глухом платье и темной косынке, повязанной так, что она закрывала пол-лица.
Чуть не падая в обморок, я приподнял косынку. Господи! Это была Светлана! Ее широко раскрытые глаза безучастно смотрели на меня, даже не реагируя на яркий свет фонаря.
— Света! Светочка! Солнышко мое! — Я начал трясти ее за плечо, чувствуя неподатливую одеревеневшую плоть и не решаясь спросить соседок своей жены о причинах ее теперешнего состояния. — Господи, ласточка моя, да что ж с тобой стряслось?
— Мы не стали говорить Абдулле, — тихо сказала шатенка, подходя сзади и кладя руки мне на плечи. — Он бы расстроился… Вчера вечером это произошло. Ей постоянно наркотики колют — ну вот… От передозировки, короче…
Я на секунду застыл в неподвижности, переваривая смысл сказанного шатенкой. Нет, нет, что за чушь она порет? Этого не может быть!
— Что вы сказали? — переспросил я. — Она вчера заболела? От передозировки?
— Она умерла, — несколько раздраженно поправила меня шатенка. — Вы что ж, сами не видите, что ли?
Медленно, как во сне, я приложил два пальца к артерии на шее моей жены… Я делаю так, когда хочу убедиться, что поверженный мною враг умер. Если он действительно умер, пульс не прощупывается…
Пульс не прощупывался и в данном случае. Моя жена была мертва.
ЭПИЛОГ
…Думай, Абдулла, думай… Абдулла хрипит, выворачивая голову вбок, и начинает конвульсивно дергаться. Я ослабляю нажим коленом и повторяю:
— Дверь в шахту, козлик. Дверь в шахту.
Бекаев тяжело хватает ртом воздух, засасывая мелкие частички грунта — губы его находятся в двух сантиметрах от земляного крошева.
— 5-35-16, — скороговоркой выпаливает он. — Сейф — 5-11-10… — И замолкает, не решаясь продолжать дальше.
— Формуляр в сейфе? — вежливо интересуюсь я и еще чуть-чуть ослабляю нажим коленом.
— В сейфе, в сейфе, — подтверждает допрашиваемый. — Где же ему еще быть?
— А теперь — код пульта, — вкрадчиво напоминаю я, слегка подрыхлив кинжалом грунт, который мой пленник успел изрядно утрамбовать своей бородатой репой.
— Зачем тебе это? — спрашивает Абдулла обреченно. — Возьми бабки и иди, там много!
— Я в курсе насчет бабок. А код пульта мне нужен для комплекта, — отвечаю я и вновь макаю упрямого хозяина пещеры рожей в разрыхленный грунт.
Большое сильное тело содрогается в мощных рывках. Подержав секунд тридцать, я слегка ослабляю нажим.
— 5-21-00!!! — выкрикивает Абдулла, сделав три жадных вдоха, и просит:
— Не убивай меня, англичанин! Оттащи к женщинам в хранилище, я все равно не сумею тебе помешать!
Освободив шею пленного, я подхожу к железной двери, ведущей в шахту, и набираю на замке 5-35-16. Дверь ржаво каркает и распахивается. Из проема веет затхлым, устоявшимся воздухом.
— Молодец, Абдулла, — хвалю я своего подопытного и, прихватив фонарь, иду в его спальню. Надо заняться сейфом.
— Молодец, — хвалю я своего подопытного вторично. 5-11-10 — это как раз та комбинация, нужная для того, чтобы дверь сейфа раскрылась. Уложив в поясную сумку пять толстых пачек стодолларовых банкнот, я бегло просматриваю формуляр минных полей и нахожу его вполне сносным. В этом формуляре меня огорчают только три участка, но я ожидал столкнуться с чем-то похожим, а потому сейчас не буду бурно реагировать. Поздно.
Вернувшись к своему пленнику, я беру с лавки пульт дистанционного управления и предлагаю:
— А что, Абдулла, давай посмотрим, как твои «духи» умрут во благо газавата? — Пленник бледнеет и как бы уменьшается в размерах, съеживается. Я набираю на кнопках пульта 5-21-00. На табло высвечиваются нули. Бекаев, лежа на боку, внимательно наблюдает за моими телодвижениями. Показав ему табло с нулями, я говорю:
