— Э... Да, сэр.
В те моменты, когда Оливер вел себя цивилизованно, она по-прежнему испытывала потребность обращаться к нему «сэр». В ответе за это были мама и папа, без сомнения. Она не могла грубить даже злобным вампирам, посадившим ее бойфренда в клетку и собиравшимся зажарить его живьем.
— Так что насчет Шейна?
Оливер откинулся в кресле, наполовину прикрыв глаза.
— Эта тема закрыта, Клер. Целиком и полностью. У тебя, наверное, даже остались синяки — как напоминание о моей позиции.
— Он ничего не сделал.
— Давай обратимся к фактам. А факты таковы. Парень вернулся в Морганвилль с недвусмысленным намерением как минимум устроить тут беспорядки, а более вероятно, убивать вампиров, что автоматически влечет за собой смертный приговор. Он держался в тени, пытаясь скрыть от нас свои намерения. Перед тем как его отец со своими приятелями приехал в Морганвилль, он связался с ними. Его застали на месте преступления. Он практически ничего не мог сказать в свою защиту.
— Но...
— Клер... — с печалью и даже болью в голосе сказал Оливер, опершись локтями о стол и опустив подбородок на сложенные руки. — Ты молода. Я понимаю, ты испытываешь к нему определенные чувства, но не будь дурочкой. Он утянет тебя за собой на дно. Если ты вынудишь меня к этому, я, без сомнения, сумею найти доказательства того, что ты знала о присутствии отца Шейна в Морганвилле и о том, что они замышляют. А это, милая моя девочка, будет означать конец твоей бесценной защиты, и ты окажешься в клетке рядом со своим бойфрендом. Этого ты хочешь?
— Хватит, Оливер. — Хесс предостерегающе вскинул руку.
— Не торопись. Если ты пришла, чтобы заключить сделку, тебе, по существу, нечего предложить мне. Поэтому, пожалуйста, отправляйтесь-ка вы...
— Я подпишу все, что вы пожелаете! — воскликнула Клер. — Присягну вам — вместо Амелии. Если хотите. Только отпустите Шейна.
У нее ничего такого и в мыслях не было, но, когда он заговорил о сделке, все как-то само собой пробудилось внутри и выплеснулось наружу. Хесс застонал и прикрыл ладонью рот, очевидно, чтобы не высказать все, что он думает о ее идиотизме. Взгляд Оливера по-прежнему был прикован к ней — такой добрый, такой спокойный.
— Понимаю. Видимо, это любовь. Ради этого мальчика ты готова на всю оставшуюся жизнь связать себя со мной. Дать мне право использовать тебя так, как я сочту нужным. Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Потому что я не стал бы предлагать тебе условный контракт, какие подписывают большинство людей в Морганвилле. Нет, я прибег бы к старому способу, очень тяжкому для тебя. Я получил бы полную власть над твоим телом и душой. Я указал бы тебе, когда и за кого выйти замуж, и твои дети тоже принадлежали бы мне. Видишь ли, я родился во времена, когда такой подход был в обычае, и в данный момент не склонен к благотворительности. Этого ты хочешь?
— Нет! — Хесс схватил Клер за руку и заставил ее встать. — Мы уходим, Оливер. Немедленно.
— Она имеет право сделать собственный выбор, детектив.
— Она еще ребенок! Оливер, ей всего шестнадцать!
— Она была достаточно взрослой, чтобы плести против меня интриги, чтобы найти книгу, на поиски которой я потратил пятьдесят лет, и тем лишить меня единственного шанса вырвать своих людей из невыносимой железной хватки Амелии. Думаете, меня волнует ее возраст?
Все дружелюбие и вежливость Оливера исчезли: теперь он больше походил на змею размером с человека, со злобным мерцанием в глазах и угрожающе посверкивающими клыками. Клер не сопротивлялась, когда Хесс потянул ее к двери, вытащив при этом пистолет.
— Я в состоянии не позволить вам уйти, — сказал Оливер. — Это понятно?
Хесс вскинул пистолет и нацелил его в грудь вампиру.
— Серебряные пули, промытые в святой воде, с крестом на каждой. — Он взвел курок. — Желаете испытать на себе? Прямо сейчас. Я готов многое стерпеть от вас, только не это. Я не допущу заключения контракта с ребенком.
Оливер даже не потрудился встать.
— Надо полагать, вы не хотите допить свой кофе? Жаль. Будьте настороже, детектив. Как-нибудь в ближайшие дни мы с вами побеседуем с глазу на глаз. Что же касается Клер... Приходи сюда, когда пожелаешь. Время истекает, и, если ты захочешь заключить эту сделку, я тебя выслушаю.
— Даже не мечтайте! — воскликнул Хесс. — Клер, отопри дверь.
Он продолжал целиться в грудь вампира. Девушка отодвинула три засова.
— Марш в машину! Быстро!
Она добежала до автомобиля и забралась внутрь, а детектив пятился следом. Захлопнул дверь с такой силой, что чуть не треснуло стекло, молниеносным движением, которое она видела только в кино, перебросил тело через капот машины, рухнул на сиденье и включил двигатель.
И они понеслись в ночь. Клер внезапно охватил ужас при мысли, что, обернувшись, она может увидеть на заднем сиденье ухмыляющегося Оливера, но, как выяснилось, там никого не было.
Истекая потом, Хесс вытирал его тыльной стороной ладони.
— Не играй с такими серьезными вещами, — сказал он. — Я провел здесь всю свою жизнь, но никогда не видел, чтобы Оливер предлагал кому-нибудь такого рода контракт. Никогда.
— Э... Спасибо.
— Это не комплимент. Послушай, ни при каких обстоятельствах не приходи больше в это кафе, понимаешь? Избегай Оливера любой ценой. И что бы ни произошло, не заключай с ним сделки. Шейн не захотел бы этого, и ты потом горько сожалела бы. Тебе бы пришлось прожить долгую жизнь, ненавидя каждое ее мгновение. — Хесс покачал головой и сделал глубокий вдох. — Ладно на сегодня хватит. Ты идешь домой, я убеждаюсь, что ты в безопасности, тоже еду домой, залезаю в шкаф и прячусь там, пока все не успокоится. Советую тебе сделать то же самое.
— Но Шейн...
— Шейн мертв.
Хесс сказал это так хладнокровно и буднично, что она подумала, будто это уже произошло, будто кто-то пробрался в клетку и убил его, а она даже не знала об этом. Но потом детектив продолжил:
— Ты не можешь спасти его. Теперь никто не может. Просто оставь все как есть и позаботься о себе, Клер. Это все, что в твоих силах. За одну ночь ты умудрилась разозлить и Амелию, и Оливера. Все, хватит. Хотелось бы, чтобы к тебе хоть отчасти вернулся здравый смысл.
Всю оставшуюся часть пути она просидела в тупом, мрачном отчаянии.
Хесс не бросал слов на ветер. Он вывел Клер из машины, поднялся вместе с ней по ступенькам, посмотрел, как она отпирает дверь, и устало кивнул, когда она вошла внутрь.
— Запрись, — сказал он. — И ради бога, хоть немного отдохни.
За дверью ее ждал Майкл, теплый и успокаивающий. Он держал в руке гитару: наверное, играл. Глаза красные, лицо напряженное.
