– Лен, ну почему именно он? – Федя, отчаянно не желая никуда выезжать, смалодушничал и попробовал слегка «потолерастить»: – Думаю, и славян хватает, которые вот такой дрянью занимаются...
– Нет таких славян! – решительно отрубила Ленка. – Это я вам отвечаю!
– А ты поставь задачу Лехе, пусть поищет, – поддержал я Федю. – Наверняка найдется не один такой вариант...
– Славян, если такое будут делать, быстро вычислят и посадят, – мгновенно парировала Ленка. – Или поломают так, что сидеть не на чем будет. А у этих мразей – иммунитет. Ой, ну что я вам тут рассказываю, можно подумать, сами не знаете! Кроме того, этот юный «чурк» засветился в целом ряде аналогичных эпизодов: такое впечатление, что он нарочно делает это, целенаправленно... Возможно, это даже какая-то акция, продуманная, долговременная, с акцентом именно на наших деффках...
– Да ну, что за бред – «акция»! У вас с Лехой, куда ни кинь – везде сплошная акция и тайный умысел...
– Короче, не поедете?
– Нет! – меня вдруг пробило на откровение. – Мы сегодня и так неплохо поработали! А теперь устали, расслабились, спать хотим. В час вставать, а то и раньше... И не надо шантажировать, типа «сама поеду»! Хватит уже нас терроризировать!
– Да кому вы нужны – шантажировать вас... – Ленка неожиданно сбавила тон, отвернулась к окну и тихо, предательски дрожащим голоском завершила дискуссию: – Спасибо вам, мужики... От всех русских женщин – поясной поклон... Витязи вы мои былинные... Пусть и дальше это животное резвится...
– Лен, ну ты че? – возмутился Федя.
– Пусть оно глумится... – Ленка всхлипнула и задрожала плечами. – Пусть нас насилуют и убивают... Вам же все равно. У вас есть вещи важнее: жрать, спать, почивать на лаврах, наслаждаться славой...
Вот же, эть вас так, су... сударыня, трижды дочь вы вашей мамы!!!
Беззащитность и женское горе – это, я вам скажу, страшное оружие.
Короче, Ленка победила. Плюнули, ругнулись – но, делать нечего, мужики мы или почетные члены?
Ну и, сами понимаете: все бросили и помчались...
* * *
Когда мы добрались до Южного района, я позвонил Лехе и попросил нас сориентировать по адресу объекта. Леха сказал, что, по «оперативным данным», «объект» сейчас в таком месте, что надо показывать лично, и попросил подъехать к индустриальному техникуму.
Техникум мы отыскали довольно скоро: на первой же остановке радушные китайцы подробно объяснили, как проехать – преимущественно, на языке жестов.
Заехали прямо во двор, ориентируясь по могучим басам, от которых дребезжали оконные стекла, я позвонил и сказал, что мы на месте.
Спустя минуту во двор выбежал изрядно устаканенный Леха и с ходу стал уговаривать нас зайти:
– Ну хотя бы на минуточку!
– А что у вас там? – подозрительно уточнил Федя.
– У нас тут весь цвет РСС!
– Бухаете, что ли?
– Почему сразу – «бухаете»?! – Леха сочно икнул и манерно прикрыл рот ладошкой. – Ой... Все чисто-культурно. Сидим, веселимся, празднуем нашу первую серьезную победу.
– Да, вот это вы победили! – язвительно фыркнула Ленка.
– Нет, я понимаю... – Леха слегка смутился. – Но... Это ведь общий успех, верно? Мы ведь тоже вложили... Влияли... Ну пойдем, что ж мы стоим тут?
– А почему именно здесь?
– Здесь дешевле, да и на отшибе, не бросается в глаза. Сняли на вечер столовку в этом техникуме, почти задаром.
– А кто там, конкретнее? «Палева» не будет?
– Нет-нет, что вы! Тут все свои, самые испытанные!
– Ну ладно, пошли. Только ненадолго, у нас работа стынет.
– Да-да, конечно...
Я такого давно не видел, поэтому меня мгновенно пробило на лирику. Держите образчик:
Качались стены от восторженного гула,
Массовка заходилась в кураже!
Начальник, клерк, девчата неглиже —
Облобызать героев всяк был рад.
Лишь пьяный сторож-азиат
Нас не встречал – он встать не мог со стула.
(ДЭД. «Оргия в индустриальном колледже» – отрывок из тупо-поэмы. Других отрывков нет, потому что они никогда не были написаны. И правильно – не фиг плодить всякую графоманию...)
Никакой отсебятины, вот так примерно все и было.
К моменту нашего приезда вся публика уже была крепко поддатая. В толпе выделялись несколько рыхлых толстяков, слегка за тридцать, видимо, какие-то мелкие начальники. Остальное скотопоголовье было представлено в основном худосочной офисной молодежью – «волосатиками», как дразнит их Федя, пополам с такими же худосочными девчатами.
Ревели мощные колонки, дрожали стены, толпа задорно отплясывала под альбом «The Sinister Urge» камрада Роба, а может, и не под альбом, но когда мы зашли, как раз вовсю наяривал «Demon Speeding» – три девчушки в центре зала так скакали и трясли головой (и не только головой – вот именно эти три девицы были топлес), что, казалось, у них сейчас сломается шея, а все остальное – ну, чем трясли, просто отлетит к чертовой матери.
Ага, это, значит, вот такая у нас сугубо эРэСэСная продвинутость. Нам под попсу скакать не прет, мы – умные, шизеем сугубо под «тяжеляк».
Ну а так, помимо «топлес», все остальное на вид было вполне пристойно: хорошо одетые интеллигентные люди, хорошая сервировка, качественные продукты и недешевое пойло.
Единственный диссонанс: старый морщинистый хлопкороб в фуфайке и обрезанных резиновых сапогах – уже такой пьяный, что был не в состоянии встать со стула – он зачем-то тянул к нам мозолистые руки и радостно смеялся, словно увидел своих долгожданных детишек, заплутавших на задворках мясокомбината.
– Это кто? – крикнул я в ухо Лехе.
– Да это свой!
– Кто – свой?
– Сторож! Он мирный! И уже не опасный! Гы-гы!
Борман-Рома при виде скачущих в центре зала девчат синхронно разинули рты и выпучили глазенки.
Ленка, недовольно поморщившись, рявкнула на Леху:
– Музыку убавь! И этим скажи – не фиг тут трясти! Было бы чем трясти...
Леха побежал боком в толпу, выписывая кренделя заплетающимися ногами, добрался до усилителя, вырубил музыку и, переждав возмущенный ропот публики, громогласно объявил:
– А теперь посмотрите, кто к нам пришел!
Присмотрелись, вытягивая шеи, явственно щелкнули коммутационные реле, замыкая в привычный ассоциативный круг наши лица и картинку с монитора, в который приходится пялиться пятнадцать часов в сутки...
– А-а-а-а-а!!! Урр-рряяяа! Оо-о-ооууу!!!
В общем, имел место взрыв восторга.
